Аркадий Аверченко - Повести и рассказы

Из чуткой, нежной, до болезненности нежной скромности я умолкаю.

Не буду перечислять имена тех лиц, которые в последнее время мною заинтересовались и желали со мной познакомиться. Но если читатель вдумается в истинные причины приезда славянской депутации, испанского инфанта и президента Фальера, то, может быть, моя скромная личность, упорно державшаяся в тени, получит совершенно другое освещение...

Подходцев

и двое других

Повесть

ВВЕДЕНИЕ

Если бы на поверхности земного шара оставались следы ото всех бродящих по земле человеков - какой бы гигантский запутанный клубок получился! Сколько миллиардов линий скрестились бы, и сколько разгадок разных историй нашел бы опытный следопыт в скрещении одного пути с другим и в отклонении одного пути от другого...

Бог с высоты видит все это, и если бы его Божественное Внимание могло быть занято только такой неприхотливой пищей - сколько бы занимательных, трагических и комических историй представилось Всевидящему Оку.

Мы все жалки и мелки перед лицом бога... Ни одному из нас не удалось проникнуть в лабиринт запутанных путей человеческих, никто даже сотой части клубка не распутал; и только автору этих строк удалось проследить пути одной человеческой троицы, которая причудливо сошлась разными путями к одной и той же точке.

Сошлась, чтобы надолго не разойтись.

Вот их пути:

ЧАСТЬ I

Глава I

ПОДХОДЦЕВ

Молодой широкоплечий блондин, с открытым веселым лицом и энергичными движениями, вышел из дома №7 по Новопроложенному переулку и, усевшись на извозчика, сказал:

- Вези меня на Дворянскую 5, да только, братец, поскорее.

Извозчик чмокнул губами, и лошадь затрусила.

- Ты не особенно хорошо едешь, извозчик, - иронически заметил седок.

- Еду себе и еду, - холодно возразил извозчик.

- Скажу тебе больше: ты едешь просто плохо.

- Н-о-о-о, ты, проклятая!

- Должен тебя огорчить извозчик, но ты едешь гнусно, отвратительно.

- Овес нынче дорог, барин.

- Не вижу никакой логической связи между ценой на овес и скоростью движения лошади.

- Чаво?

- Тово. Это все равно, как если бы я, доехавши до места назначения, отказался от уплаты причитающихся тебе денег под тем предлогом, что нынче калоши вздорожали на сто процентов.

- Лошадь не бежит, - угрюмым тоном промолвил извозчик.

- Тогда она не лошадь, - учтиво возразил седок.

- А что ж она?

- Не знаю. Я думаю, что тебе нужно было бы быть осмотрительнее при покупке лошади. Ты ее когда купил?

- О позапрошлом годе.

- Покупая, ты требовал именно лошадь или тебе сорт имеющего быть всунутым в оглобли животного был безразличен?

- Чаво?

- Может быть, тебе по твоей неопытности подсунули вместо лошади крокодила?

Извозчик обиделся.

- Почему это? - надменно спросил он.

- Очень просто: что такое лошадь? Это - животное, которое бежит. Твое животное не бежит. Значит, оно - не лошадь.

- Четыре ноги имеет, - усмехнулся извозчик, - значит и лошадь.

- Стул тоже имеет четыре ноги, а, однако, не бежит.

- У ей голова есть, а у стула нету, - возразил извозчик, очевидно, серьезно заинтересованный этим принципиальным спором.

- Подумаешь, важность - голова. Вон и у тебя голова есть, а что толку?

На это извозчик ничего не нашелся ответить.

- Вон видишь, все нас перегоняют.

- Что ж, и мы кой-кого перегоним, - хвастливо усмехнулся извозчик и действительно перегнал лошадь, запряженную в щегольский экипаж и мирно дремавшую у чьего-то подъезда.

Голову седока осенила какая-то мысль. Он лукаво улыбнулся и предложил:

- Хочешь, сделаем так: за каждую лошадь, которую ты перегонишь, я плачу тебе пятак. За каждую лошадь, которая перегонит тебя, я вычитаю с тебя пятак.

Это странное предложение произвело на извозчика ошеломляющее действие. Он в один момент вышел из состояния полудремоты, дико захохотал, привстал на козлах и, хлестнув по лошади, закричал:

- Идет! Считай, барин.

- Стой, стой! Только, брат, уговор: стоячие и противоположно едущие не считаются.

- Само собой! Будьте покойны. Эх, ты, милая-а-ая!!..

Лошадь понеслась как стрела, а седок, откинувшись с довольным видом на спинку экипажа, принялся отсчитывать пятаки.

- Пять! Десять! Пятнадцать! Двадцать пять! Пять долой - нас экипаж один обогнал.

- Так то ж рысак!

- Это деталь! Опять двадцать пять, тридцать! Сорок...

Хитрый извозчик в один момент постиг своим светлым мужицким умом не только принципы этой азартной игры, но и ее выгоды. Поэтому он при первом удобном случае свернул с малолюдной улицы на проспект, где экипажей было в десять раз больше, и, не обращая внимания на сделанный крюк, развил такую скорость, что седок еле успевал считать: