неизвестен Автор: Гусарский клуб

III (#5 - Шанидзе)

Некрасов, добрейший помещик, как известно, очень любил собак. Однажды, зимой, в сорокоградусную стужу, его любимая собака рожала. Было так холодно, что камин не спасал, и Некрасов послал человека за пледом. Смотря на дрожащую суку, бедный поэт так разволновался, что залепил вошедшему с пледом лакею кулаком в глаз. В ознаменование этого события первого щенка назвали Фингалом.

I (#8 - бен Аавром)

А в начале июля вдова парикмахера Пендиса, наконец, разродилась. Мальчика назвали Изей - в честь покойного дедушки. Рос он юношей смышленым, и годам к 17ти, за участие в каких-то студенческих беспорядках, угодил в тюрьму, а оттуда - в ссылку. Да даже не в Сибирь - на Аляску. Там Изя прижился быстро - дружил с индейцами, то кусок мыла у них на бусы выменяет, то ружье - на опорки. Друзья-ссыльные прозвали его "Индя". Когда Аляску продали - Индя об этом и не узнал, - гулял с корешами-индейцами по поводу своего дня рождения. А когда вернулся к форту - там уже американцы копошились. Так и стал Индя американцем. Беспокойства от него особого никому не было, только на свой день рождения, 4 июля, шибко напивался с корешами-индейцами и буянил: Чайковского "1812" исполнять требовал и сам лично со всей силы в литавры колотил. К утру, впрочем, успокаивался. Так и прозвали с тех пор американцы этот день - "День Инди Пендиса".

II (#25 - Зузинский)

Как известно, адмирал Степан Осипович Макаров был закаленным моряком. От похмелья он лечился, опрокидывая на себя кадушку холодной воды. Однако однажды зимой матрос-вестовой поленился. Уложив мертвецки пьяного флотоводца спать, он сразу же налил в кадушку воды и удалился. Очухавшись наутро, Макаров обнаружил, что вода подернулась корочкой льда. Он и кулаком пробовал, и подсвечником, и кортиком - добраться до вожделенной влаги не удавалось. Разъяренный адмирал кликнул вестового и велел долбить лед хером. К величайшему изумлению, дюжий Федор расколол лед первым же ударом. Восхищенный Макаров долго изучал богатырское хозяйство матроса и, одарив того серебрянным рублем, тут же нарисовал ледокольный пароход с носовой частью в виде матросского члена. Правда, самодур-царь не одобрил название "Елдак" для построенного ледокола, и изобретателю пришлось переименовать свое творение в созвучное "Ермак".

III (#14 - бен Моше)

Как известно, Диоген почти всю свою сознательную жизнь прожил в бочке. В бочку его запихнул Архимед, когда в своих экспериментах по определению об"емов тел перешел к опытам на людях. "Эврика!" - кричал Архимед и макал несчастного Диогена в бочку - как будто других людей не было. С тех пор Диоден и жил в бочке, а днем выходил с фонарем других людей искать, для Архимедовых опытов.

III (#19 - бен Аавром)

Александр Македонский, как известно, ужасно любил разрешать трудные жизненные задачи. Зная об этом, его подданные часто обращались к нему за советом. Однажды стражник Гордей попросил его взглянуть на засорившийся унитаз. Долго возился Александр с непокорным прибором, но так ничего и не вышло. "Вот блядь!" сказал император с досадой, и как даст по унитазу своим тяжелым бронзовым мечом. Только осколки посыпались. "А наш-то каков, слыхали?" - хвастались потом македоняне, - "Разрубил Гордеев санузел!" В шестом веке, впрочем, "сан" из поговорки убрали. Чтобы не было, мол, низкопоклонства перед Дальним Востоком.

III (#23 - Кац)

Великии французский математик Ферма, как известно, был также превосходным адвокатом. Но не всем известно что именно юриспруденция натолкнула его на ту самую знаменитую теорему. А дело было так - в суде слушалось дело о краже древесины с заднего двора Лувра, и украденные несколько кубов было обнаружено во дворе одного из старших плотников. На суде, когда Ферма защищал плотника он сказал "А как вы мне докажете, что сумма найденных кубов равна украденному кубу?" А впоследствии он обобщил эту мысль не только на кубы но и на большие степени, и с древесины перешел на числа.

I (#20 - Букин)

С ветки за окном тихо упал mailing-list. Эмигрант Безштанкин

сидел на грязной кухне и лениво отгонял когнетов и мошек. На полу

валялись банки Карлсберг-Туборгского, на столе стояла бутыль

грушевской наливки. Безштанкин выругался BOEHKOMATOM и затянул

нестройным хором:

"XPEH ты мой опавший, XPEH-Оп**деневший..."

Эмигрант Безштанкин был пьян как зузинский. Дошел до -ручки. Не

сдерживая порывы блевако, он вспоминал свою закордонскую жизнь.

Вот вчера например - дорогу перебежал черный кац, так он едва