Лев Лукьянов: Набат в Диньдоне

Лев Лукьянов

Набат в Диньдоне

Москва 1972

1

В Диньдоне было все необходимое для нормальной жизни: главная улица с асфальтом и девятью фонарями; полицейский пост, следивший за соблюдением правил уличного движения; гуси, не признававшие этих правил; церковь с неизменно трезвым по утрам отцом Кукаре, который славился увлекательнейшими проповедями с детективным уклоном; кинотеатр "Гигант" с залом на пятьдесят мест; красавица Вея, в которую было влюблено все мужское население городка, и многое другое... И все-таки Диньдон попал в трудное положение: жизнь была чересчур спокойной. Развитие промышленности здесь не начиналось, потому что до индустриальных центров было далеко, а развитие сельского хозяйства давно закончилось, потому что до аграрных центров было еще дальше. Торговля находилась в упадке, потому что покупать было некому. А туризм обошел городок стороной, потому что в Диньдоне смотреть было нечего. Пожалуй, единственным местом, достойным внимания туристов, был древний кабачок "Помпея", недавно переименованный в ресторан. Лица, знакомые с историческими науками, знают, что маршруты всех крестовых походов не случайно проходили мимо "Помпеи": в средние века в этом кабачке готовили необыкновенно вкусную тушеную говядину. Однако с тех пор религиозный пафос заметно упал, а цены на говядину еще заметнее поднялись. Владельцем "Помпеи" был здоровенный толстяк Сервантус, издалека смахивавший на бегемота, вставшего на задние ноги. С утра до вечера Сервантус торчал в дверях своего заведения и каждому более или менее солидному прохожему сообщал о пополнении винного погреба. Это позволяло ему обходиться без швейцара, но гостей в ресторане было очень мало, если не еще меньше... Однажды, просмотрев телевизионную передачу для верующих "Спроси-ответим", Сервантус послал письмо, в котором спрашивал: намечаются ли в настоящее время новые крестовые походы и, если намечаются, нельзя ли договориться за сходную цену о направлении священного воинства через Диньдон? Ответа по телевидению не последовало. Но примерно через месяц в "Помпею" неожиданно заглянул отец Кукаре, и толстяку пришлось выслушать длинную нотацию, смысл которой можно было выразить одной фразой: "Сервантус принял на душу великий грех, попытавшись связать святое дело церкви со своим банковским вкладом". Ресторатор не совсем понял, даже, скорее, совсем не понял, чем не угодил церкви, по переспрашивать не стал: поучения отца Кукаре обошлись ему в полбутылки старого коньяка, а продолжение беседы несомненно нанесло бы урон другой половине... Почти напротив "Помпеи" помещалась городская аптека. По общему мнению, она занимала самое красивое здание городка. Фасад белоснежного особняка был украшен двумя колоннами. К широкой стеклянной двери вели истоптанные мраморные ступени. Вход охраняли спящие львы, уткнувшие в лапы свои бетонные морды. В окне висел большой рукописный плакат. Буквы на плакате были такими огромными, что их без труда можно было разобрать с противоположной стороны улицы: Болейте на здоровье! Всегда готов помочь! Подписи под плакатом не было, но все и так хорошо знали, кто предлагал им болеть. Аптекарь Моторолли, худой подвижной человек в золотых очках, чудом державшихся на Кончике носа, поразительно напоминал ученую обезьяну Руфу, которая постоянно помогала компании АВС рекламировать по телевидению книжные новинки. Моторолли гордился столь необыкновенным сходством и слыл добрым человеком: он никому не отказывал в бесплатных советах. Аптекарь Моторолли и ресторатор Сервантус, мягко говоря, недолюбливали друг друга. На людях это объяснялось принадлежностью к разным партиям: ресторатор поддерживал воинствующих христиан, аптекарю были близки правосоциалистические идеалы. Однако общественности были известны более веские причины этой неприязни. Владелец "Помпеи" не раз громогласно заявлял, что покупать лекарства - это выбрасывать деньги на ветер и что лучшее лечебное средство - это горячее молоко с ромом, который всегда имеется в его ресторане. Аптекарь, напротив, считал, что причина большинства заболеваний кроется в неумеренном потреблении пищи и напитков. Особенно стойко он придерживался этой версии, когда узнавал, что пострадавший накануне побывал в "Помпее". Отношения между этими достойными горожанами были настолько натянутыми, что, встречаясь на улице, они даже не здоровались.