Лев Лукьянов - Вести с того света

Вскоре в бюро "Дженерал арт" стали заглядывать плотные, скромно одетые господа с подозрительно безразличными глазами. Шакал быстро научился распознавать сотрудников уголовной полиции. Он сразу же докладывал хозяину о посетителях этого сорта. Мистер Джек не проявлял никакого беспокойства, но каждого такого визитера незаметно фотографировали ребята из отдела техники безопасности...

Несмотря на немногословие Кривого Джека, Шакал пронюхал, что судья в Чикаго необдуманно обещал при личной встрече с одноглазым не пожалеть для него пяти лет тюрьмы самого строгого режима. Но ему не суждено было выполнить свое обещание: вскоре автомобиль судьи вместе со своим хозяином взорвался, и мистеру Джеку пришлось срочно переменить климат. Чтобы не терять времени даром, в Европе он решил посвятить себя искусству...

Сопоставив поездки искусствоведов с крикливыми сообщениями газет о дерзких ограблениях национальных картинных галерей и музеев, молодой сотрудник яснее себе представил суть коммерческих операций фирмы "Дженерал арт". Дня три он боялся. Шакал-интеллигент отчаянно боролся с Шакалом-предпринимателем.

"На черта тебе это нужно! - уговаривал интеллигент. - У твоего отца автоматическая прачечная. Она дает вполне приличный доход".

"А другие ездят на белых "ягуарах"!" - парировал предприниматель.

"Всему свое время! - призывал интеллигент к логике. - Надо найти верное дело, осесть, и терпеливо..."

"Жизнь одна! И просидеть ее в щели!"

"Скромная жизнь украшает".

"А пошел ты!"

Тогда интеллигент выкладывал последний козырь:

"Послушай, так недолго свернуть себе шею!"

"Лучше сворачивать другим!.." И через три дня интеллигент сплоховал и шлепнулся на лопатки...

Студент-недоучка хорошо помнил, как в первый же вечер знакомства с Кривым Джеком он сам изложил шефу примитивную систему наживы, пузырившуюся вокруг редкостных полотен, случайно появлявшихся на горизонте. Шакал наконец понял глубокий смысл фразы, которую как-то обронил мистер Джек:

- У вас здесь первобытное общество. Нет, пожалуй, вы все еще ходите на четвереньках.

Близ европейских заводов Форда, неподалеку от предгорий Таунуса, взошли ростки другого концерна. Чтобы окончательно превратиться в человека, Шакалу надо было срочно подниматься с четверенек...

ГЛАВА 4,

из которой станет ясно, почему фрау Икс побледнела и что привело ее к председателю Эдди

Время, по-видимому, забыло о старом здании суда, хотя высокие стенные часы с цилиндрическими гирями, стоявшие у входа в зал заседаний, довольно точно отбивали каждую четверть часа.

Брюки и юбки подсудимых, свидетелей, истцов, ответчиков и прочей публики, приходившей в суд, становились то уже, то шире, то длинней, то короче, но тяжелые, потемневшие дубовые доски скамей, старательно отполированные задами посетителей, мужественно противостояли порывам моды. Они хорошо сочетались с потрескавшейся, изъеденной пылью штукатуркой и цветными витражами окон. Пол, покрытый старинной, не знавшей износа плиткой со строгим четким орнаментом, и высокие двери с тяжелыми литыми медными ручками уместно дополняли общее настроение прочности, уверенности, незыблемости, пропитавшее все здание от подвала до чердака.

После шумной, беспорядочной улицы, раздражавшей пестротой ветрин, реклам и автомобилей, судья Асманн с удовольствием окунулся в привычную солидную тишину судебного здания. Он проследовал в свой кабинет, равнодушно кивая почтительно склонявшимся перед ним адвокатам, экспертам, секретарям и прочим лицам, посвятившим себя юриспруденции. Этот бесстрастный худощавый старик, непостижимо прямой в его немалые годы, был, пожалуй, такой же исторической достопримечательностью, как и само здание суда. Уже свыше полувека Асманн жил в дружбе с законом и властями. И общество могло спокойно положиться на старого судью: он не терпел насилия, несправедливости, малейших нарушений правопорядка, если они не были предусмотрены соответствующими параграфами либо указаниями свыше.

Пожелав судье доброго утра, старенький, сгорбленный секретарь напомнил, что на десять часов назначена встреча с фрау Икс, хлопотавшей о возращении ей личных архивов покойного мужа.

- Будьте любезны, дайте мне перечень документов, - попросил Асманн.

Судья неторопливо перелистал тонкую папку. Архивы не содержали ничего существенного - копии актов о конфискации, письма, описи имущества, находившегося в городских домах и в имениях, ранее принадлежавших господину рейхсминистру. Последним в папке был подшит листок, подписанный самим Асманном.