Константин Мелихан - Пасквили

В общем, народ сам себя лечит. А на государственной медицине уже можно ставить красный крест!

Пишите письма!

Наша страна - не только самая читающая в мире, но и самая пишущая: посмотрите, сколько писем приходит в редакции и лично президенту. Поэтому читать их некогда, только бы успеть ответить. А есть очень интересные.

"Вы напечатали, что курение - вред. А я на одной продаже "Мальборо" заработал столько, что могу купить всю вашу редакцию!"

Или: "Сколько можно писать о противозачаточных средствах?! Написали бы хоть раз - о зачаточных! С уважением - пенсионер Лишайчук".

Интересны не только вопросы, но и ответы.

"Дорогие радиослушатели! Отвечаем Жеребцову Александру Борисовичу, который просил не называть его имя и фамилию. Уважаемый радиослушатель Ж.! Когда мы сообщили, что в субботу на Дворцовой площади соберутся однополчане, мы не имели в виду сексуальные меньшинства".

"Отвечаем на вопрос радиослушателя Седых Федора Федоровича, который умер в прошлом году: правда ли, что соль и сахар - белая смерть? Дорогой Федор Федорович, - это правда! Кроме того, репа - это желтая смерть. Огурцы - зеленая. А мясо - красно-коричневая угроза. Но больше всего нам нравится бесцветная смерть, самая чистая смерть в мире, от которой двоится в глазах еще до того, как ее выпьешь: например - буква "ф" в слове "Смирнов" или два Распутиных - один сверху, другой снизу. Мы опять-таки не имеем в виду сексуальные меньшинства".

Другой пишет: "Правда ли, что у нас в правительстве - все сплошь американские агенты?"

Ему ответили вежливо: "Дурень! Были бы у нас в правительстве все сплошь американские агенты, мы бы давно жили, как в Америке!"

А вот - коллективное письмо от двух рабочих: "Как не стыдно брать деньги у Запада?! Это нас унижает!" Им ответили: "Ну, унизьте вы Запад".

Еще один, тоже с прибабахом, пишет: "Когда выведут из братской республики контингент ограниченных воинов?"

Ему ответили: "Если ты такой умный, дубина, выведи сам!"

Он спросил: "Чем?"

Ему прислали рецепт какой-то отравы. И на этом переписка с ним оборвалась.

Некоторые, особенно агрессивные, просят вывести преступность. Им отвечают: "Преступность мы вывести можем. Но только в лучших образцах кино, литературы и изобразительного искусства".

То есть, как видите, с приветом друзья имеются и в редакциях.

Одна девушка обратилась к редактору с письмом: "Что такое - членские взносы?" Он ей ответил: "Алименты".

Другой поинтересовался: "Почему японцы не курят и не пьют?" Ему ответили: "Потому что они и так желтые и косые".

Иногда переписка затягивается. Один попросил ему сообщить, какой национальности будет австрийский композитор Моцарт. А то без этого он не может понять, нравятся ли ему или нет его задушевные песни.

Ему осторожно ответили: "Человек, который у нас сидел на Моцарте, сейчас в декрете. Но временно".

Тот опять написал: "Укажите национальность хотя бы приблизительно".

Ему написали: "Нерусский".

То есть - великий нерусский композитор Моцарт.

Но самые неутомимые - это лица предпенсионного, пенсионного и послепенсионного возраста.

"Как вы можете показывать такое на экране?! Вам не стыдно перед зрителями?! Это же просто неудобно! Она - спиной на столе. Он - головой между ножек. Я имею в виду - стола. Мы с женой пробовали - закончили на носилках скорой помощи"

Ему ответили:

"Батя! Было бы неудобно - они бы не стали. Это раз.

Второе. Если тебе неудобно, это не значит, что другим неудобно. Это два.

Третье. Если тебе действительно неудобно (или ты нас не разыгрываешь?), положи что-нибудь под ножку. Мы имеем в виду - не стола, а твою.

Четвертое. За те деньги, какие они получают, вы бы не то, что на стол, вы бы на плиту электрическую залезли!

И последнее, батя. В таких сценах обычно заняты дублеры и каскадеры. У тебя, батя, есть дублер? Напиши".

Так что, пишите письма. Если, конечно, вам нечего делать.

Но и такой, моя Россия...

Наш народ живет хорошо, несмотря на заботу о нем правительства.

У нас пока доберешься до работы так устаешь, что на работе только отдыхаешь.

Когда в России решились дать землю крестьянам, выяснилось, что крестьян уже нет.

Как мы строим. Сначала - забор. А из отходов - здание.

Чтобы уехать из России, надо иметь много денег, а чтобы в ней остаться, надо иметь еще больше.

Раньше у нас было так: очереди есть, а ничего нет. А теперь все есть, а денег нет.

Когда строят рай, жизнь превращается в ад.

Если народ ударился в религию, значит, он согласен терпеть еще.