Константин Мелихан - Правдивые истории сивой кобылы

В тот же день я послал ему ответ, полный вопросов. Но больше мой товарищ ничего не знал.

Прошло несколько лет.

И вот однажды на Невском проспекте я сталкиваюсь с молодой женщиной.

Невский проспект - это вторая Нева-река. Невский проспект - это река людей, которая течет в обе стороны. Если вы очень хотите кого-нибудь встретить, отправляйтесь на Невский проспект. На Невском проспекте встречаешь человека, которого не видел лет двадцать, и человека, с которым простился двадцать минут назад.

И вот я встречаю на Невском проспекте женщину - девочку из параллельного класса.

- Ну, как ты?

- Замужем.

- За кем?

- А, ты его не знаешь!

- А что Ворон?

- Ничего о нем не слыхала.

- Александра Семеновна, знаешь, умерла.

- Да, - сказала она, - отравилась.

Прошли еще годы.

Как-то по служебной надобности попал я в город моего детства.

Времени у командированного, как известно, целый вагон, и я решил заглянуть в родную школу.

Сердце заметалось, когда я увидел наш старенький школьный дворик с облокотившимися на забор пожилыми липами, а за ними двухэтажное зданьице из больших светлых кирпичей.

В школе стояла учебная тишина. На лавочке возле гардероба сидела женщина лет пятидесяти и читала толстую книгу: видно, ждала внука.

Я присел рядом.

- Простите, а Андрей Горыныч еще здесь работает?

- Директор-то? - ответила женщина, поднимая на меня глаза. - Нет, в другой город уехал.

- А давно?

- Давно уж. Как учительница одна тут померла, так и уехал.

Я поднялся, чтобы уйти, но женщина вдруг сама добавила:

- Сильно много снотворного выпила.

- Это - чем она отравилась?

- Не отравилась, - поправила меня женщина и заложила пальцем книгу, а отравили. Да вы садитесь. Она же молоденькая была. Тридцать три годочка только и было. Муж ее к парню одному приревновал. Ну и судили его, конечно.

- Мужа-то?

- Ага, мужа. Он все клялся на суде, что не виновен. И тут парнишка этот восемнадцатилетний врывается. "Я, - кричит, - ее отравил!" Ну, и влепили ему!..

- Высшую меру наказания?!

- Да. Только не самую высшую, поскольку на лицо явное убийство на ревностной почве, но срок приличный - пятнадцать лет.

- Так он, значит, сейчас сидит?

- Сидит, любезный. Но, говорят, за примерное поведение и хорошую работу скостили ему несколько лет.

- Так, он, значит, должен выйти скоро.

- Какое там! Отказался он раньше срока выходить. "Сколько, - сказал, - мне положено, столько и отсижу". В это время прозвенел звонок, и школа наполнилась веселыми юными голосами. Да! И мы так же старались первыми выскочить из класса. Я грустно усмехнулся и вышел вон.

Раза два я писал Ворону туда письма, но он так и не ответил.

С того времени, как я окончил школу, прошло лет двадцать. Было летнее утро в Петергофе.

Я возвращался домой от своей знакомой. Не поспев на электричку, отходившую в Ленинград, я слонялся по платформе с тонкими, витыми колоннами, и вдруг увидел его...

Даже через сотню лет я узнал бы Ворона!

Прежде чем я успел открыть рот, Ворон повернул ко мне голову и, протянув руку, буднично сказал:

- Ну, как живешь?

- Так себе, - пробормотал я.

Заметив мое смятение, он сказал:

- Вот такие дела. Женился?

- Женился, - ответил я. - И развелся. И опять женился.

- А я просто женился, - сказал Ворон.

- А жена где?

- Сейчас подойдет.

Я огляделся - рядом никого не было. Наступило тягостное молчание.

- Вы в Ленинграде живете? - наконец спросил я.

- Зачем нам ваш Ленинград? Мы живем там, куда не идут поезда.

- А?..

- А здесь проездом.

Тут подошла моя электричка. Конечно, можно было бы сесть и на следующую, но Ворон уже протянул мне руку.

- Прощай, Ворон, - сказал я и, собрав по крохам улыбку, вскочил в вагон.

Уже в окно я увидел, как к Ворону подошла молодая женщина.

"Жена", - догадался я.

И тут меня прошиб пот.

Женщина мне кого-то очень напоминала. Вот только ее лица я не мог разглядеть.

Я прильнул к запыленному окну.

"Осторожно, двери закрываются!" - прошамкал динамик.

И вдруг женщина повернулась!..

Это была она. Сомнений быть не могло. Электричка тихо поехала.

Да, но ей должно быть сейчас уже за пятьдесят! А здесь - лет тридцать пять!..

Больше я не встречал ни Ворона, ни Александру Семеновну.

И вообще, ее ли я тогда встретил?

Помню только, что весь путь до Ленинграда я сидел потрясенный, ничего не замечая вокруг. Сами собой стали выплывать строчки из пушкинской сказки. Это была любимая сказка Ворона. Он знал ее наизусть: