неизвестен Автор - Подборка из юмористического журнал 'Magazin' 1996-97 годов

* * *

Петр шел на петинг, а Дмитрий на митинг, был петин путь веселее, чем митин, был митин путь поскучнее, чем петин, разные песни по-разному петь им

* * *

-- а нет ли какой тут коммерческой тайны? - спросил я намедни из таниной спальни, и танина мама ответила с кухни дубинушным голосом: -- эх, щас как ухнем! -- так нет ли тогда тут строительной майны? - продолжал я взывати из таниной спальни, и танина мама завыла тягуче: -- ну комо ж ты фьеро-то бесаль ме мучо? -- а нет ли, -- спросил я. икая, -- рыгтайма, на свет божий выйдя из таниной спальни, на что уже таня сказала весомо: -- ты шел бы куда-нибудь, хат мой и соул! -- коль так, то любовь свою выжгу напалмом, - сказал. запираясь я в таниной спальне, и сон задушив в сна возжаждавшем теле, слегка насвистав из мишеля-мабеля

* * *

хоть и не звался николаем, но был он редкий николай, и ни двора, и ни кола, лишь баба толстая и злая, ведь правда -- полный николай? - лицо, глаза, мускулатура, не грек какой-нибудь, не турок, а так природа создала, и ведь нельзя сказать, чтоб плох, а как бы с кем-то одурачен, и вот -- ни жигулей, ни дачи, в горшке цветет чертополох, посажен, вроде, наудачу, но неудачно -- видит бог, и даже стих о нем -- фигня, неполноценный, куцый, вялый, а раньше о других, бывало, и рифм, и смысла, и огня, и строф поболее, и чувства, эх, николай, как это грустно...

Вадим ЖУК

Дом в переулочке. Белым покрашены рамы. Мимо строения этого любо, отрадно гулять. В светлом окне силуэт Катерининой мамы, взгляд различит как порошею тронута прядь.

Катя - жена моя, все, что с ней связано, мило, что с ее мамою связано - мило вдвойне. Вижу - Татьяна Андреевна окошко открыла, радостью светится и улыбается мне.

- Здравствуйте! Здравствуйте! Мир вам, Татьяна Андреевна! Взору очей ваших, что в этот час предложить? В вашем высоком окне вы, как в сказке царевна, я же, как волк и царевич готов вам служить.

Только скажите! - любые предстанут картины, только мигните - и вмиг пред окном расцветут, белые с золотом чудо-дворцы Палестины, сине-сапфирное море, где Царь-Водокрут.

Или хотите увидеть сюжеты ночного Парижа, или античных построек державную стать? - Ты подошел бы, мой милый, к окошку поближе, что ж я на всю-то на улицу буду орать...

Скромно, ты знаешь, живу я. почти на отшибе, много ли нужно для тронутых старостью глаз Что перечислил - я вижу цветное в "Тошибе"... А покажи мне, что в прошлый показывал раз...

Что уж! Опять расстегну свои синие джинсы, да оглянусь - из других не следят ли окон? С Катиной мамой не выйдешь ни в джинны, ни в принцы... Нате! Смотрите! Желание дамы закон.

* * * Свой бег завершая, итоги подводит двадцатый наш век... По рельсам железной дороги красивый идет человек.

Вглядись. и покажется странным виденье, но это не сон. Да! Это Каренина Анна прическа и платья фасон, и очи. как темные грозы, изящные руки... Постой! Ее же убил паровозом безжалостный киллер Толстой!

Не вышло! За годы в привычку вошло все идти и идти. И хоть бы одну электричку она повстречала в пути!

Куда там курьерский, дрезина и то не остаться в живых! Вокруг лишь качанье озимых, да радостный шум яровых.

То солнце на рельсах, то иней, шаги героини легки... Не знает она, что вдоль линий летят телефонов звонки!

И мудрый, как Тэтчер, диспетчер тяжелую трубку берет, путей дальновидный разметчик пускает составы в обход!

С тобою сразиться готовы, недобрый писатель Толстой! "Товарный до Брянска? К Ростову! Почтовый в Саранск? На шестой!"

Здесь точность нужна без пристрелки, нельзя и в безделке спороть! Веселые крутятся стрелки, грохочет железная плоть.

А вечную Анну беспечно ведет и ведет колея, она даже слова - "диспетчер" не знает. Да, Бог ей судья...

Хозяин железной дороги бессменно стоит на часах: "У ней же мальчишка, Серега..." И прячет улыбку в усах.

ПЕТРОВИЧ ВМЕСТО ПЕТРА

В январе этого года группа видных деятелей культуры Санкт-Петербурга - Алиса Фрейндлих, Олег Басилашвили, Михаил Боярский, Вадим Жук, Андрей Петров, Александр Кушнер, Даниил Гранин и другие, не менее уважаемые имена, обратилась к мэру Москвы Юрию Лужкову с просьбой о перенесении памятника Петру I (автор - народный художник России Зураб Церетели) в город на Неве. Об этой инициативе уже сообщал ряд центральных изданий (см. "Московские новости" 17.01., "Известия" 19.01., "Литературная газета" 22.01. и др.) Редакция "Магазина" также считает для себя необходимым высказаться по данному поводу. Соображения приводимые в указанном выше письме, на первый взгляд, весьма убедительны. Да, император, питал, как известно, к Москве открытую неприязнь. Да, памятник великому преобразователю России должен находиться в городе, основанном им и носящем его имя. Казалось бы, все логично. И все же одно небольшое обстоятельство мешает нам радоваться готовящемуся установлению исторической справедливости. В который раз нас, как говорится, не спросили. Решение, по имеющимся у редакции данным, принято за закрытыми дверями и в середине лета планируется начать демонтаж памятника, который за короткое время своего существования успел полюбиться миллионам жителей столицы, стал, не побоимся сказать, ее визитной карточкой. Причем, 20-метровый постамент этой операции, в силу конструктивных особенностей, не поддается. Видимо, по мысли отцов города, одиноко торчащий пьедестал обладает самостоятельной эстетической ценностью и не нарушает сложившееся архитектурно-планировочного единства московского пространства. То обстоятельство, что непродуманное решение о сносе памятника Дзержинскому обезобразило в свое время Лубянскую площадь, не явилось уроком для власть предержащих. В этом случае москвичам ничего не остается. как рассчитывать на себя. Спасение утопающих, как известно, дело рук самих утопающих. Раз уж мы не в силах сохранить бесценное художественное произведение, может быть нам удасться хотя бы как-то смягчить последствия этого эстетического геноцида. К счастью, такая возможность существует. Известный художник Андрей Бильжо предлагает свой оригинальный вариант решения проблемы. Наш корреспондент встретился с энтузиастом.