СВОИ-2000 - Шапито-шоу

Попов. В конце концов, это просто пошло!

Волжин. Ну а что, мы не вправе требовать от масс утонченности вкуса.

Рома Легенда идет рядом и думает о своем. Совершенно не слушая, как Волжин продолжает проповедовать.

Волжин. Ты постоянно забываешь, что в условиях рыночной экономики важно не научное определение ценности, а та реальная оценка, которую дают данной вещи люди, покупая или не покупая ее.

Ночь. Машина. Все спят.

Попову снится сон.

Он в антикварной лавке, рассчитывается за картину. Засовывает руку в карман, зачерпывает и высыпает на стол горсть ракушек, зачерпывает и высыпает еще. Антиквар с сомнением смотрит на это. Попов кладет последнюю ракушку. Антиквар кивает: «Пошли», они идут со свечами в подсвечнике в темную комнату, антиквар сдергивает покрывало, под ним четыре абсолютно одинаковые картины.

Попов. А которая моя?

Антиквар. Все твои.

Попов. Все?

Утро. Попов просыпается в машине, оглядывается: «А где Роман?» Ромы Легенды в машине нет.

Попов сидит на аллее с подобием мольберта. К нему подходит Знаменский (он узнал Попова и хочет поздороваться). Попов его не узнает, решает, что это желающий нарисовать портрет.

Попов. Присаживайтесь.

Знаменский садится. Попов рисует его портрет. Знаменский шлет СМС. Подходит Волжин с обезьяной.

Волжин. Ну, видел я коллаборациониста, там он.

Попов. Гад! Идиот!

Попов подходит к «Шапито», ходит вокруг него.

Режиссер ведет репетицию «Шапито-шоу», в задымленном ящике меняются двойники, исполняют номер и исчезают. На заднем плане черный рокер жонглирует гитарами. Рома Легенда с гитарой ходит туда-сюда. Режиссер эмоционально размахивает руками, хлопает, кричит в мегафон — руководит репетицией. Попов подглядывает за репетицией в щель, сидя в тряпках, предназначенных для декораций.

Попов идет по улице, везде висят афиши «Шапито-шоу», видит валяющийся выброшенный портрет, который он рисовал днем. Попов толкает его ногой. Очень грустно. Попов пытается отодрать афишу «Шапито-шоу», но ничего не получается — обрывается только уголок.

Попов подходит к машине. На машине сидит Волжин с обезьяной, с ним какой-то местный (пушер Жужа), они выпивают.

Волжин. О-о-о! Серега! Где ж ты бродишь, мелкий собственник! Иди выпей с нами!

Местный приподнимается и подает руку.

Жужа. Жужа.

Попов жмет руку.

Попов. Сергей.

Волжин. Ну, как успехи, много заработал?

Пbопов. Немного пока.

Волжин. Вот нашего филиала прибыль. (Высыпает мелочь и скомканные бумажки.)

Жужа. Вы вообще, что ли, без денег сидите?

Волжин. Наша корпорация знавала и более трудные времена.

Жужа. Я ж говорю, продайте «бетакам»! Сколько вам нужно на бензин? Баксов сто?

Попов. Сто пятьдесят!

Волжин. Серега! Не смей! Я же говорю, не продается! Попов. Сергей Михайлович, я куплю вам новый в Москве!

Волжин. Не отдам!

Попов. Ты серьезно хочешь купить?

Жужа. Завтра. C собой денег нет.

Волжин. Сережа! Не смей! Ты лишаешь меня средств производства, моего орудия труда. Ты, маленький эксплуататор, снова хочешь превратить меня в пролетария? Я протестую!

Попов. Сергей Михайлович, не теряйте рассудок. Нам надо в Москву, мы вернемся и заработаем на десяток «бетакамов».

Волжин. С «бетакамом» я и здесь человек. Я сколько хочешь заработаю. Не смей даже думать!

Попов (Жуже) . Я его уговорю.

Утром Попов просыпается в машине один. Старик Волжин сбежал с «бетакамом».

Попов приходит на пляж, спрашивает: «Вы не видели старика с обезьяной и видеокамерой большой?» В ответ отрицательно машут головой. Попов смотрит в теле-

скоп в надежде увидеть своих друзей. Неожиданно видит Сына (Никиту), который, захлебываясь слезами, гребет на лодке в открытом море.