Сталин шутит...

— Да вы не переживайте, — успокаивает Сталин гостей, — до меня тоже очередь дойдет. Моя фамилия на букву «С», значит, мне средний палец отрежем. А пока разберемся с фамилией товарища Хрущева… Что это вы, товарищ Хрущев, так побледнели?

На даче у Сталина гости опять заскучали.

— Сыграем в игру под названием «Угадай, а то расстреляют», — предложил хозяин. — Очень смешная игра. Надо угадать, как правильно лежать в супружеской постели, чтобы не попасть под расстрел. Итак, кто первый? Ты, Микита? Ну давай. С какой стороны жены ты улегся и спишь?

— С левой.

— Расстрелять за левый уклон.

— С правой.

— Расстрелять за правый уклон.

— Сплю сверху.

— Расстрелять за жестокое подавление народной массы.

— Сплю под женой.

— Расстрелять за податливость чуждому влиянию.

— Все время меняю сторону — то слева, то справа, то снизу, то сверху…

— Расстрелять за потерю четкой идеологической ориентации.

— Сплю сидя у жены в изголовье.

— Расстрелять за узурпацию высшего поста.

— Сплю стоя у жены в изголовье.

— Расстрелять за сон на боевом посту.

— Сплю сидя в ногах жены.

— Расстрелять за просиживание ценного рабочего времени.

— Сплю стоя в ногах жены.

— Расстрелять за попытку возвыситься над эксплуатируемым народом.

— Сплю в ногах или в голове жены, но перпендикулярно ей.

— Расстрелять за нарушение генеральной линии.

— Сплю крестообразно, то есть поперек жены.

— Расстрелять за нательный крест и тайное отправление религиозного культа.

— Сплю сидя на корточках.

— Расстрелять за попытку нагадить в неположенном месте, то есть за биодиверсию.

— Сплю стоя на четвереньках.

— Расстрелять за низкопоклонство.

— Не сплю, хожу всю ночь вокруг кровати.

— Расстрелять за неисполнение важнейшего долга.

— Зову подругу жены и сплю между ними.

— Расстрелять за моральное разложение.

— Сплю на полу.

— Расстрелять за политическое падение.

— Сплю на потолке.

— Расстрелять за введение суда в заблуждение.

— Сплю в другой комнате.

— Расстрелять за побег.

Загнанный Хрущев уж не знает, что и придумать, выпаливает:

— У меня вообще нет жены, я холостяк.

— Хм, а как решаешь сексуальную проблему?

— Занимаюсь онанизмом.

— Расстрелять за связь с кулаком и разбазаривание семенного фонда.

Можно истолковать всю эту придумку в качестве иллюстрации сталинского самодурства. А можно обратить внимание на то, как Сталин расправляется с увертками отрицательного типажа, беспринципного и двуличного, пытающегося уйти от ответственности, выставить себя этаким паинькой. Вот и в реальности перед лицом сталинского правосудия, которому здесь умышленно придан гротескный вид, враги всячески изворачивались. Но идея далеко не смешная: чтобы запутать нас, вы занимаетесь формалистикой и демагогией, — получайте ответный и адекватный удар.

Хрущев из окна дачи в Кунцеве глядит на небо: «Туча уходит, товарищ Сталин, грозы не будет, птицы уже защебетали…»

Сталин глядит на Никиту: «И лягушка заквакала…»

Рассердившись, Сталин ударил Хрущева курительной трубкой по лбу. Удивился звуку и сказал:

— Какой дубовый звук, однако.

— Да, товарищ Сталин, я еще крепок, я еще послужу, — предано ответил Хрущев.

Сталин не любил вызывать охрану по малейшему поводу. Он предпочитал покой, одиночество. Вот и сейчас гости уже разъехались после шумного застолья, а он сидел у камина и вязал. Вязание успокаивало. Встав, он оставил связанного Хрущева лежать до утра. Тот бывал буйным и приставучим, когда напивался.

Кто его знает, может быть, это и не анекдот. Хрущев убеждал членов Политбюро попробовать принесенный им крепкий самогон:

— Он сто лет хранился. Я его на Украине у одного деда раздобыл. Это исторический напиток.

Сталин поинтересовался:

— А сало ты принес тоже историческое?

На даче у Сталина Никита Хрущев озабоченно, вполголоса говорит Лаврентию Берия:

— Здесь сила нечистая, здесь происходят странные вещи. Только что посмотрел в окно и увидел голую ж…пу. К тому же с ушами.

Сталин расслышал и успокоил гостя:

— Ты просто перепил и перепутал, Микита. Ты посмотрел не в окно, а в зеркало.

Сталин спросил командующего фронтом, при котором Хрущев состоял членом Военного совета, каков Никита Сергеевич в боевой обстановке. Тот отвечал сдержанно, даже уклончиво: