Сталин шутит...

«…В Англии считали бы большим несчастьем, если бы финны против своей воли были бы подчинены другой стране. Я не думаю, что со стороны Советского Союза было бы целесообразно требовать репараций с Финляндии. …Ущерб, причиненный финнами России во время войны Финляндии в союзе с Германией, превосходит все, что эта бедная страна в состоянии возместить. Когда я об этом говорю, в моих ушах звучит советский лозунг: „Мир без аннексий и контрибуций“. Я, Черчилль, помню этот лозунг со времени революции в России».

Что и как можно было сказать в возражение этой хитрой лисе, этому лидеру британских консерваторов, который всю свою политику строил именно на колониальных аннексиях и различных контрибуциях и вдруг записался чуть ли не в революционеры?

Сталин нашел и что, и как сказать:

«Но я же говорил вам, что становлюсь консерватором».

Господин Черчилль поперхнулся. Правда, сей факт остался без внимания со стороны стенографов.

С 1943 г. польским эмигрантским правительством руководил С. Миколайчик. В один из августовских дней 1944 года возглавляемая им делегация прибыла с визитом в Москву. Ее принял Сталин. Встреча продолжалась два с половиной часа. Записывал личный переводчик вождя В. Н. Павлов.

Миколайчик и его коллеги противились тому, чтобы в составе СССР оставались западнокраинские и западнобелорусские земли, которые белопанская Польша «хапнула» еще в гражданскую войну у ослабленной Советской страны. Возвращенные в 1939-м Красной армией в лоно родины эти земли по замыслу лондонских поляков должны были снова отойти к Польше после ее освобождения от немецких оккупантов.

В обоснование этих претензий член делегации С. Грабский заявил:

«…Со Львовом у поляков связано очень много исторических и других традиций.

Сталин: А как же быть с украинцами?

Грабский: У украинцев есть Киев.

Сталин: У поляков имеются Краков и Варшава».

На этом попытки польской буржуазии «по-хорошему» оттяпать кусок советской территории не прекратились. В октябре 1944 года произошла еще одна встреча Сталина с С. Миколайчиком. Также на ней присутствовали находившиеся в Москве премьер-министр Англии У. Черчилль, британский министр иностранных дел А. Иден, посол США в СССР А. Гарриман, другие официальные лица. Переводил и записывал снова В. Н. Павлов. Тема была прежняя.

«Куда улетучилось довоенное шляхетское высокомерие! Лондонские поляки уныло просили о невозможном. Скорбно рассуждали об им не принадлежащем. Клялись в верности. Становились в обиженную позу. Давили на жалость. Красная армия наступала и громила врага — вот и стали раздаваться лжепатриотические стоны тех, кто ранее гадил Советскому Союзу всеми возможными способами.

Миколайчик заявляет, что польские солдаты умирали за эти земли (западноукраинские и западнобелорусские. — Л. Г. ), которые он, Миколайчик, не хочет отдать.

Тов. Сталин заявляет, что за эти территории дерутся полтора миллиона украинцев и белорусов, а Миколайчик… хочет захватить их. Это называется империализмом.

…Миколайчик заявляет… — он думает, что теперь присутствует при обсуждении раздела Польши».

Тов. Сталин заявляет, что Миколайчик, однако, предлагает раздел Украины и Белоруссии. Советское правительство против раздела Украины и Белоруссии.

Нынешние польские националисты злобствуют в своем антисталинизме, оплевывая память более 600 тысяч советских солдат и офицеров, павших при освобождении их родины. Подзабыли они о том, что благодаря СССР получили почти всю Пруссию с городами Данцигом (Гданьском) и Штеттином (Щецином), установили свои суверенитет над Шлезиен (Силезией) с городом Бреслау (Вроцлавом). Им, видите ли, подавай «Ржечь Посполиту от можа до можа», т. е. от моря Балтийского до моря Черного.

Украинские националисты тоже не жалуют Сталина, который отстоял Западную Украину не только в спорах с Миколайчиком, но и в ожесточенных перепалках с Черчиллем. Последний уже после описанной московской встречи, а именно — на Конференции 1945 года в Потсдаме, демонстрируя свое знание истории, возмущенно бросил Сталину:

— Львов никогда не был русским городом, никогда не входил в состав Российской империи!

Сталин парировал молниеносно:

— А Варшава была, Варшава входила…

Сталин мог использовать юмор даже в предельно деловой переписке, какой являлся, например, обмен секретными посланиями во время войны между ним и Черчиллем. 14 января 1944 года в очередном послании он среди прочего пишет премьер-министру Великобритании: