Алексей Ивакин - Кактусятина. Полное собрание сочинений

— Да? — удивился Кактусов, но никто его не услышал, потому что микрофон у него уже отключили.

Когда он спустился со сцены, его встретила бардесса, получившая главный приз — двухместный спальник.

— Как вы мощно поете, с чувством… С настоящим… — с придыханием в области генитальной чакры сказала она. Кактусов стал польщен. Со сцены он спел первый раз в жизни, о чем немедленно сообщил духовно богатой третьим размером деве.

— Как это здорово… Значит, я была у вас первой… — не переставала она придыхивать.

— В каком смысле? — удивился постановке утверждения Кактусов.

— В любом… Какой у вас большой талант…

— Да обычный, — застеснялся Петя.

— Нет, нет… Я уже чувствую, что он больше, чем вы думаете…

И потащила его испытывать спальник. Спальник оказался одноместным и, вместе с Кактусовым, танец страсти целых десть минут исполняли комары, пытавшиеся воткнуть свои острые фитюльки во фрикционирующий писательский зад. Домой он вернулся сытым, пьяным и обласканным бардессой, поклонницей таланта. Сердце все еще болело. Кактусов попытался снять футболку. Не смог. Оказалось, что добрый Пиндюков прицепил ему бейджик булавочкой к левому соску. Петя хриплым голосом обматерил барда, вытащил бейджик, дыхнул на ранку, извинился перед котом и уснул на пару суток. В знак протеста кот изодрал кресло, а песня Кактусова заставляла плакать поклонников авторской песни по всему миру…

Однажды, Петр Сергеевич решил жениться. Ачоа?

Удобно же — сидишь, пишешь себе, жена тут в халатике полураспахнутом кофей варит и пиво носит… Удобно! Однако, Кактусов жениться не умел еще. Но попробовать стоило, хотя бы для жизненного опыта. Первым делом он спросил мнения у кота, предварительно накормив того тушенкой. Разговаривать с голодным котом — все равно спрашивать совета у президента страны. Тот, конечно, ответит — но не по делу.

Как выяснилось экспериментальным путем, с Лаврентием еще бесполезнее разговаривать, когда он сыт. Кот заперся в туалете и уснул около лотка.

— А еще друг, — укоризненно сказал Кактусов и позвонил главреду.

Тот мрачно выслушал писателя и резюмировал:

— Все. Мы тебя теряем в бездне стиральной машины.

— В каком смысле? — испуганно спросил Кактусов.

— В прямом. Серию придется закрывать.

— Да почему? — удивился Кактусов.

— Да потому! — демонически захохотал главред и бросил трубку.

Петя пожал плечами и вышел на улицу — искать жену.

Потенциальных жертв матримональных желаний ходило очень много. И разных. Длинноногих красоток, грудастых низкопопок, декольтированных мадамов, порхающих нимфеток. Кактусова немедленно потянуло на промискуитет. Однако, он сдержал себя.

Рыскал он долго. Набережные сменялись парками, фонтаны — кабачками, ночные клубы — подворотнями. Но все было не то. Тестирующий орган уже устал подсказывать Кактусову — «А с кем бы помереть в один день?».

На третий день поиска Кактусов позвонил Пиндюкову. Тот выслушал молча. Потом, пародируя главреда, бросил трубку. Через десять минут позвонил сам:

— Друг… Уважаю тебя…

— За что? — опять удивился Кактусов.

— Ты приносишь свой талант в жертву человечеству! Если бы не такие как ты — оно бы уже вымерло! Так поднимем же тост за выживание человечества!

— Я бросил! — торопливо сказал Кактусов.

— Ты могуч! — похвалил писателя бард. — Я за это про тебя песню напишу.

В трубке послышались звуки насилуемой бардом гитары.

Кактусова замутило:

— Пендюков!

— Йяа! — по-армейски мгновенно отреагировал тот.

— Пендюков, я жениться хочу…

— Не ной! Я тебе помогу. Вечером. В баре «Золотая Тыква». Ровно в девятнадцать тридцать пять.

— Почему так точно?

— У меня перерыв там будет. До девятнадцати сорока восьми. Я там это…

— Продаешься? — догадался Кактусов.

— Нет! — оскорбился Пендюков. — Я там эксплуатирую богатеев!

— Гениально… — ссарказмировал Кактусов. Но Пендюков его уже не услышал. Он просто бросил трубку.

До вечера Петя томился как кура на гриле. В бар он вошел ровно за пять минут до назначенного времени.

Столик, под которым должна была закончится холостяцкая жизнь Пети был заказан Пендюковым — табличка на нем стояла. На табличке было написано — «Служебное место». Остальные столики были сдвинуты в длинный ряд. За ними сидели красноликие мужчины, скинувшие пиджаки на пол. Концы их галстуков замачивались в разлитой по столу водке и раскиданных салатах. Рядом с этими мужчинами восседали женщины. У женщин с голов свешивались шиньоны, кушали они шампанское, а закусывали шпинатами со шпротами.