Алексей Ивакин - Кактусятина. Полное собрание сочинений

— А вы мальчик или девочка? — ляпнул Кактусов.

— Какое это имеет значение в век информационных технологий? — жеманно ответил голос.

— Ну… — Кактусов в смятении подвигал рукой туда-сюда.

— Вы против феминизации и унисексизации в отношениях людей? Если разговор пойдет в таком русле. Мы будем вынуждены свернуть сотрудничество с вами. Понимаете, маркетинговая стратегия и концепция нашего джорнала, — голос произносил слово «джорнал», нежно растягивая носоглоткой звук «о». Получалось как бы «а». «Джааарнал». А «р» и «н» сливались. «Джааанал». — Нашего джааанала такова, что наша аудитория — все, кому не лень быть красивыми. А наш мессидж — «Бьюти это секси, а секси, это стайл»

— Догги-стайл, — опять ляпнул Кактусов.

— Я предпочитаю а ля ваш, — томно ответил голос. — Значит так, через полчаса жду вас в нашей редакции. Записывайте адрес…

— Погодите, — испугался Кактусов. — Я в другом городе живу.

— Это же не модно! — удивился голос. — Хорошо! Жду вас к десяти утра в нашем паблишен хаусе.

— Где, где? — напугался Петя.

В трубке фыркнули и разговор закончился.

Петя думал пять минут. А потом решил таки ехать. Лишние впечатления писателю не помеха. Поэтому прыгнул в поезд и помчался навстречу гламуру, манящему сиянием в темной ночи.

В десять утра он скакал перед входом в редакцию журнала. Вход был закрыт. Москва никогда не спит? Вранье. Москва всегда спит по утрам. Лишь к двенадцати он попал внутрь, когда на работу заявились красноглазые сотрудники отдела клубных новостей. И еще какие-то люди. Одна из людей усадила Кактусова в глубокое мягкое кресло в приемной и угостила крепким черным кофе. Потом еще одной. Измученный организм немедленно отозвался возбуждением мочевого пузыря.

— Девушка, — неуверенно сказал писатель. — А где у вас… э…

Он посмотрел на носик секретарши, покрытый густым слоем какого-то крема и выпалил:

— Носик у вас где можно попудрить?

— Дамская комната налево по коридору.

— А… А мужская?

— У нас равноправие, ни к чему эти унижения, разделяющее людей на противоположности.

«А… Мессидж!» — вспомнил Кактусов и поплелся в дамскую комнату. Там долго пристраивался к биде, пока не заметил писсуар на противоположной стене. Когда вернулся — Женя Файерпешен уже сидел в своем кабинете.

— Вечно вы опаздываете, — буркнул Женя. Или буркнула? Кактусов так и не смог идентифицировать гендерную принадлежность гламурного редактора. — Я шиф-эдитор джанала, у нас к вам такая просьба. Наш литератори эдитор заболел, а на носу выпуск следующего номера. От вас требуется лишь отредактировать тексты наших текстовиков. Мы сами бы могли справиться, но зашиваемся! Я сейчас уезжаю на пати в клаб «Чиколетто», Арт эдитор на сессии…

— Учится? — участливо спросил Кактусов.

Женя удивленно посмотрел(а)(о) на писателя:

— Фотошутинг.

Кактусов понимающе закивал:

— Фотошутинг это да! Это серьезно. Это же фотошутинг!

Женя в ответ тоже закивал(а)(о):

— Вы уже начали все понимать! Оплата сдельная. Слово — цент.

— А сколько всего центов, ой, то есть слов?

— Примерно пятнадцать тысяч.

Полторы тысячи баксов за один вечер работы немедленно впрыснули адреналина в писательскую кровь. Когда еще удастся так пошабашить?

Писателю выделили стол, компьютер и кулер с водой. Мешало единственное — взгляды сотрудников журнала. Те с каким-то презрением смотрели на китайские джинсы, белорусские ботинки и турецкий свитер. А еще на «Винстон». Петя себя ощущал каким-то дворовым псом, случайно попавшим на выставку комнатных собачек с бантиками. В конце концов, подходя за очередной порцией горячей воды, он встрял в разговор двух манагеров. Один манагер был проколот во всех местах лица блестящими железяками, второй кутался в могучий шарф с перьями. Они стояли и жаловались друг другу на какую-то заю. Выгадав удобный момент Кактусов вдруг многозначительно сказал им:

— Петр Сергеевич! Дауншифтер!

Это слово он где-то слышал, но не знал, что это значит.

После этого на Петю стали смотреть с опаской и уважением. До вечера по офису металось — «Дауншифтинг это будет так модно в следующем сезоне! Ой, девочки, я не знаю… Это так дорого!»

Впрочем, работа не ждет. Кактусов приступил к литературной обработке текстов.

Работать было тяжко. Корреспонденты журнала грамотой владели на уровне «он кивнул своей головой». Но, постепенно, Петя приноровился и дело пошло как по маслу.

К полуночи обработка была готова. Петя довольный улегся ночевать на редакционном диванчике. Снились ему кокотки, горжетки, нимфетки и прочая гадость.