Альберт Аксельрод - Курс Веселых Наук

Разумеется, никто не захочет, чтобы в сюжет третьего действия «Ревизора» вмешался зритель из второго ряда партера, но если на вечере в клубе заварится веселая «каша» из участников самодеятельности и зрителей, то это только придаст такому вечеру прелесть.

Словом, без находчивости самодеятельность проигрывает, и в этом отношении прекрасным учителем для нее может служить КВН. Он насквозь пронизан находчивостью. И, если вы не хотите, вы можете не устраивать у себя ни «Разминки», ни «Конкурса капитанов», но поучиться у капитанов и членов команд находчивости, импровизации, фантазии стоит всем вам, какую бы форму вы ни избрали для своего вечера.

Итак, мы надеемся раздать «всем сестрам по серьгам». Но тем не менее эта книга не об агитбригадах, не о массовых аттракционах, не о студенческих капустниках, а о КВН, который много взял у своих близких родственников по жанру и не меньше готов им отдать. А вы, близкие родственники, не теряйтесь, берите от него все, что можете взять, ибо «имеющий уши да слышит».

И кроме того, эта книга еще и о другом КВН — Курсе Веселых Наук. В меру своих способностей авторы пытаются объяснить, почему смешон тот или иной прием в КВН, из чего оно — смешное — вообще получается, какие его — смешного — элементы и комплексы охотнее всего прижились на сцене Клуба Веселых и Находчивых и можно ли их использовать на других сценах и площадках.

Дорогие слушатели! Не будем отступать от принятых в солидных руководствах методов преподавания и, как говорят маститые профессора, «попробуем раскрыть сущность явления».

Вам не доводилось где-нибудь ненароком услышать такой разговор:

— У меня резина лысая.

— А у меня фильтры ни к черту, кольца подточить надо, левое заднее стучит, а правое без колпака.

Или такой:

— В этом месте надо было сделать сброс дыхания и лучше опереться на диафрагму.

— Совершенно верно, и не забывать про резонаторы.

Если из двух диалогов вы поняли хотя бы одно слово, исключая предлоги и междометия, считайте, что вам удалось побывать в двух клубах — клубе автолюбителей и клубе любителей вокального искусства. А если не поняли ни одного слова, поверьте нам на слово, такие клубы существуют.

Значит, как вы уже и сами догадались, клуб — это прежде всего люди, у которых одна, «но пламенная страсть»: к разведению сиамских кошек или к прогулкам на яхте, к подледному лову рыбы или к спичечным этикеткам; словом, клуб — это группа людей с общими интересами.

Членами клуба могут быть люди как одной профессии, так и самых далеких. Причем «цеховые» интересы нередко приносятся в ущерб клубным. Помните, у О’Генри в новелле «Родственные души» ночной грабитель (ревматик) помог обывателю (диагноз тот же) встать с постели, одеться, после чего повел его выпить на свой счет. Парадокс? Ан нет. Клубная солидарность в действии.

Клуб по своей природе демократичен. Иллюстрируя это положение, мы не будем ссылаться ни на лондонский или петербургский яхтклуб, ни на определенного пошиба заведения в княжестве Монако. Говоря о демократичности, мы имеем в виду наш, советский, клуб. Возьмите клуб собаководства или общество охотников, или, наконец, трибуны «Динамо» и Дворца спорта. В списках этих трех достойнейших клубов — собачников, охотников и спортивных болельщиков — широко представлены маршалы и старшины сверхсрочной службы, профессора и студенты-второгодники, директора заводов и рабочие, народные артисты и завсегдатаи театральных галерок. Это очень интересное свойство клуба — стирать разницу в социальном и общественном положении.

Итак, клуб — это форма общения людей. Клуб вовсе не предполагает специального помещения, хотя в ряде случаев это так желательно! В клуб нельзя зайти — в него можно вступить, быть его членом, понимать с полуслова незнакомых людей и самому говорить языком, доступным разве только товарищам по счастью быть увлеченными чем-то одним. Не пятьдесят копеек должны быть правом на вход в клуб, а определенные обязанности перед ним, иначе это кинотеатр, танцплощадка, спортзал, все что угодно — только не клуб.

А теперь, коль скоро мы заговорили об обязанностях члена клуба, давайте обсудим это подробнее.

Казалось бы, сама постановка вопроса об обязанностях перед клубом неправомерна. Недаром Марк Твен уверял, что «работа — это то, что человек обязан делать, а игра — то, чего он делать не обязан… почему… делать искусственные цветы… есть работа, а… восходить на Монблан — забава».