Марк Галесник - А народ-то голый!

П р о п о р ц и я

Где вы пропадали, дорогая! Вас не было на приеме.

П о р ц и я

Ах, у меня случился сильный приступ фантомных болей.

П р о п о р ц и я

Что же у вас болело?

П о р ц и я

Что-то, знаете, в голове.

П о п о р ц и я

О, я знаю, это такое мученье. У меня у самой так часто болят зубы. Но мне посоветовали замечательное средство. Надо растирать больное место птичьим молоком.

П о р ц и я

Помогает?

П р о п о р ц и я

Представьте себе. Наш уважаемый синьор Премьеро вылечил таким образом сердце. Но это еще что!

П о р ц и я

Что еще?

П р о п о р ц и я

Помните пани Марципани?

П о р ц и я

Я даже помню ее покойного мужа, такой маленький, плюгавенький, плешивенький.

П р о п о р ц и я

Помогло.

П о р ц и я

Да что вы!

П р о п о р ц и я

Выходила каждый день на балкон и натиралась с головы до пят.

П о р ц и я

Неужели у нее вырос новый муж?

П р о п о р ц и я

Еще какой! Высокий, стройный, мохнатенький.

П о р ц и я

Какое замечательное средство!

П р о п о р ц и я

Какая замечательная болезнь!

П о р ц и я

Какая замечательная вдова!

У помоста сидит Отрезок. Входят Лаура и Петруччо

П е т р у ч ч о

Как он умер? Расскажи нам.

Л а у р а

Ты ведь видел? Ты ведь это

Видел?

О т р е з о к

Да, я это видел.

Смерть его была прекрасной!

Умер он, благословляя.

Л а у р а

Правда?

О т р е з о к

Да.

П е т р у ч ч о

Кого?

О т р е з о к

Не знаю.

Их имен не называл он.

П е т р у ч ч о

Чьих имен?

О т р е з о к

Во-первых, друга

Благородного, который

Бескорыстно на себя

Принял ношу, что была бы

Непосильна для бедняги.

П е т р у ч ч о

Так сказал он?

О т р е з о к

Да, сказал он,

Что рожден не для каната.

Но уж если так сложилось,

Предпочел бы он веревку.

П е т р у ч ч о

Благородная душа.

О т р е з о к

Да, куда уж благородней.

Л а у р а

Все?

О т р е з о к

Еще благославлял он…

Л а у р а

Что?

О т р е з о к

Возлюбленную.

Л а у р а

Вот как?

О т р е з о к

Жертву, сделанную ею

Для народа своего,

Вспоминал он.

Л а у р а

Ты… сам слышал?

О т р е з о к

Так же ясно, как и вас.

Он сказал: «Не много женщин,

На подобное способных!

Пусть ее поступок будет

Для потомков…»

Л а у р а

Чем?

О т р е з о к

Вот тут-то

Он как раз и умер.

Л а у р а

Умер…

Как звучит нелепо “умер”.

О т р е з о к

Да, с улыбкою блаженной

На устах.

Л а у р а

О как прекрасна

Эта смерть!

П е т р у ч ч о

Ну что ж, Лаура,

Пусть его слова нам будут

Завещаньем.

Л а у р а

И прощеньем.

П е т р у ч ч о

Светлой памяти его

Мы должны с тобой достойны

Быть, Лаура.

Л а у р а

Да, супруг мой.

Мы исполним все, что он нам

Завещал.

О т р е з о к

Еще сказал он:

«Жаль, что беден я, Отрезок,

За твое добро по – царски

Наградил бы я тебя.»

Л а у р а

Боже, как это похоже

На него!

П е т р у ч ч о

Да, он был очень

Щедрым. Кто богат душою,

Тот монеты не считает.

О т р е з о к

О, синьор, вы так душевны!

П е т р у ч ч о

(бросает кошелек)

Нищий, вот твоя награда!

Помяни его.

О т р е з о к

Спасибо,

Благородные синьоры.

Непременно, непременно,

Непременно помяну!

Под помостом. Жилье Отрезка. Дощатый низкий потолок не позволяет встать во весь рост, но хозяину хватает. Отрезок, Аурелио.

А у р е л и о

(приходя в сознание)

Кто здесь? Люди?

О т р е з о к

Успокойтесь.

Здесь всего лишь половина

Человека.

(Пауза.)

А у р е л и о

Извините.

Я обидел вас.

О т р е з о к

Обидел?

Что вы! Да ведь я философ.

Как же мог я быть обижен

Тем, кто раньше не был им.

А у р е л и о

А теперь что, стал?

О т р е з о к

(протягивает ему осколок зеркала)

Похоже.

А у р е л и о

Ну и рожа…

О т р е з о к

Воистину, кто не был бит,

Тому философом не быть.

А у р е л и о

За что они меня – так?

О т р е з о к

Слишком высоко залезли. Другое дело, если бы они сами вас туда подсадили. Впрочем, в финале, как правило, все то же самое.

(Аурелио переводит взгляд на тележку Отрезка.)

Меня в свое время приговорили укоротить на одну голову, но трудно ли было убедить палача, что совершенно неважно с какого конца подкорачивать.

А у р е л и о

А, значит приговор: укоротить?

О т р е з о к

Нет, вас, молодой человек, высший уличный суд приговорил к повешенью в шкафу.