Ира Студнева - Вечно молодые

– Сэм, я…

– Ты никогда не поймешь этого! Никогда!

Мои всхлипы заполняют тишину комнаты, и на его лице отражается гримаса боли. Мел гладит меня по руке и молча показывает ему на дверь. Кирк уходит с выражением вселенского горя на лице. Она остается со мной до утра в закрытой извне комнате, зашептанной десятками заклинаний. Чтобы я не могла уйти за ним. Чтобы им осталось, кого винить. Чтобы Аркадия грохнула меня, а не Олли за то, что у нее забрали ее единственного сына.

Через пять часов я наконец, к великому облегчению Мел, закрываю глаза на несколько часов. Просыпаюсь от прикосновения Олли.

– Сэм… – я проспала три часа, сейчас около десяти утра. Резко сажусь на кровати и упираюсь в нее глазами, хватаю за руки.

– Скажи мне, что вы его нашли! Скажи, что с ним все в порядке.

Я лихорадочно бегаю глазами по ее лицу, но знаю, что все плохо. Все очень плохо! Потому что глаза Олли полны любви! Я хочу проорать ей в лицо, что мне не нужно ваше сострадание, мне нужен Игорь, живой и здоровый!

– Нет, милая, с ним не все в порядке, но мы знаем, где он… его забрали темные.

Мне кажется, я задохнусь от шара воздуха, который взрывается в легких. Я ошарашенно смотрю на нее, и губы сводит судорога. По всем моим артериям, венам и капиллярам от сердца расползаются иголки страха. Он проникает в каждый клочок тела. Кажется, хуже уже не будет! Хуже просто некуда. Но Олли продолжает:

– И это не все. Они хотят тебя в обмен на него!

– Они хотят сирену…

Я мотаю головой. В чем их проблема. Что за странное требование.

– Нет, они хотят тебя! Только тебя. В послании описана рыжеволосая девочка-сирена.

Ну да конечно, я одна такая тут! Я перевожу взгляд на Мел и вижу ее жесткость. Она не собирается меня отдавать! И Олли не собирается меня отдавать! Никто не хочет этого. Исключая меня. Я вздыхаю, проглатываю ужас, который меня наполняет и шепчу:

– Сколько у нас времени?

– Сегодня до вечера! Когда стемнеет, они требуют, чтобы ты вошла в сферу.

– Куда?

Я спрашиваю, но не понимаю, зачем это делаю… я ничего не понимаю.

– Магическое ограждение. Они его ставят как гарантию того, что не будут использовать магию. Как только они это сделают, она падает. – На автомате чеканит она в ответ.

– Почему они готовы на это пойти?

Я не знаю, зачем спрашиваю, я же знаю ответ!

– Потому что у них есть оружие.

У них есть оружие, у них есть Игорь, у них буду я. Они не отдадут его. Они скорее его убьют и меня потом убьют. Поиздеваются и убьют. Возможно, пристрелят, если решат, что я все-таки не должна мучиться. Итог будет один: мне осталось жить каких-то 7—8 часов. И даже если больше, конец будет тот же – смерть!

Вечно молодая!

Я проглатываю это все и шепчу.

– Каков план?

Мысленно заламываю руку и падаю перед Олли на колени, умоляя, чтобы она рассказала оригинальную концепцию, которая не вызовет у меня сомнений.

– Мы еще обсуждаем детали… к вечеру он будет готов! Пока, может ты хочешь вернуться к нам домой, поесть…

– Я не хочу есть, – Олли качает головой, – но я бы вернулась.

Это их воодушевляет. Они думают, что я благоразумная. Что я понимаю степень опасности. Что я готова сотрудничать.

Но это ни хрена не так! Я ни капли не такая! Вообще!!!!

Мы все вместе бредем в наш дом, я надеюсь, что все заняты своими делами. Я не хочу, чтобы кто-то видел меня такой. Я до сих пор в своей форме. Джинсы, темная майка, тесная ветровка. В ней не жарко, но закрывает плечи. Волосы стянуты в пучок на затылке. Моя одежда в крови. У меня небольшой порез на бедре, который естественно даже не обработан и возможно болел бы, если бы я была в состоянии обратить на это внимание.

Я сильнее, чем они! Я быстрее, чем они! Я справлюсь с ним всеми!

Мои татуировки не горят. Потому что вместо сердца у меня дыра от выстрела дробовика. Странно, что ее никто не видит, только я чувствую.

Они сажают меня за стол и ставят тарелку с едой. Напротив сидит Кейт, бледная как сама смерть. Она знает, через что я сейчас прохожу, она понимает меня. Одна из всех и ей страшно, потому что я воскресила ее воспоминания, с которыми она почти справилась, которые она почти выкинула из себя.

Я опять все испортила.

Они заставляют ее говорить со мной. Но я не слышу. Я не ем. Я выпиваю стакан воды, быстро принимаю душ и падаю к себе на кровать, зарываясь в подушки. Делаю вид, что сплю следующие четыре часа. Со мной постоянно кто-то находится, они следят за тем, чтобы я не сбежала. Они не говорят этого, но знают, что я не идиотка.