Из общего вороха страхов и сомнений Ан наугад выделил всхлипывающий высокий голосок. Страх у этого человека – острый, отчётливый, он распознается ярко.
– Люди, ох, люди! Хоть кто, помогите… Ох, пустите, да пустите же, – стонала девка, плотно притиснутая к забору, в глухом и наверняка очень тёмном месте возле конюшни. – Да что же это… да пустите, умоляю, ну пустите…
Отпускать добычу, понятное дело, никто не собирался. Рта зажимать тоже не пробовали – слушать мольбы занятно. Вервр покривился, ощущая, как возвращается в привычный себе мир людишек. Такие скучны и однообразны как в бессилии, так и в насилии. Душегрейка девки валяется в углу, рубаха разорвана от ворота и до пупа… А ведь в двух шагах к стене привалены вилы, дотянуться – можно! Мало того, в ногах у девки валяется кухонный ножик – его нетрудно поддеть и всадить во врага. Но эта овца, как и многие подобные, знает своё место и покорно топает на бойню, смутно соображая, каковы последствия отчаянного сопротивления. Насилие привычно, неизвестность страшна, она – удел сильных… Так обыкновенно рассуждают людишки. И – сгибаются.
Вервр хмыкнул: вот потому был интересен мерзавец Клог. Если разобраться, куда почётнее числиться врагом беса, чем выглядеть для него парализованным кроликом или овцой, не достойной спасения.
Голова деловито сопящего мужика впечаталась в бревенчатый сруб с хрустом. Вервр разжал пальцы, высвободил прихваченные на затылке волосы наёмника – и позволил бессознательному телу сползти по стене. Само собой, внимание «овцы» теперь целиком принадлежало спасителю – и баба орала в голос, захлёбываясь и срываясь в писк. Ещё бы! Что она видит? Лицо в потёках крови, пустые глазницы, ухмылку… и всё это под смутно знакомой валяной шапкой, над смутно знакомой дождевой курткой!
– Болотник, – спасённая определилась с сортом нечисти и сразу запуталась: – Мертвяк! Старого Ясу пожрали-и…
Вервр зажал орущий рот и выждал, пока истерика поутихнет.
– Веди к хозяину, – велел он, выломал руку и развернул отчаянно постанывающую девку лицом от себя. – Быстро. Пока цела.
Хозяин постоялого двора обнаружился в дальнем подполе, в обнимку с отвратно воняющей бутылью ведерной ёмкости, судя по плеску и булькам – ополовиненной. При виде девки-поводырки и шагающего за ней слепого, хозяин икнул и тихонько застонал.
– Гости беспокоят? – задал тему вервр.
– С весны, – всхлипнул хозяин. – Как отсыпал я мухортке проезжему лежалого овса, так и пошли дела вкривь. У-у, враг людской. Вся погань с него началась, с мора лошадиного.
– Не с тебя же, – согласился вервр. Он прислонился к стене, удобнее перехватил плечо девки. – Нужна коза. Молочная, для маленького ребёнка. Коза и вдобавок, пожалуй, дрова. На таких условиях до рассвета выгоню гостей или заставлю их заплатить и утихнуть.
Вервр поморщился с отвращением. Пока хозяин заведения пил и копил размышления, он попытался сообразить, когда оказывал столь мелкие услуги окончательно ничтожным людишкам. Память не выдала ни единого похожего случая.
– Выгнать и заплатить, ага, – по тону было ясно, что хозяин широко, тупо ухмыляется.
– Что насчёт козы?
– А гости ещё шумя-ят, – обнаглел хозяин, почуяв торг.
– Могу сам взять, что мне надо. Выйдет быстрее, проще. А гости – они твои, может, и до самой твоей же смерти, – прошелестел вервр.
Для ускорения решения он нащупал бок бутыли и выломал горсть осколков. Это просто, вот только движение должно быть очень, очень быстрым. Люди такого даже смазанным не замечают. Рядом на два голоса завыли: «Убивают!»… Вервр неподвижно ждал, пока в голове хозяина, неубитого вопреки воплям, сварится каша решения.
Наконец, девка, всхлипывая и жалуясь, поволокла по улице упирающуюся козу. Хозяин оторвал от груди бутыль с прорехой в пол-бока, принюхался, назвал вервра разорителем и разжал руки. Осколков стало больше, а запах обрёл такую крепость, что вервр предпочёл задержать дыхание. Он терпеливо ждал, пока хозяин сопит и ворочается, медленно поднимаясь в условно-стоячее положение. Наконец, опробует способность ног перемещать тело туда, куда надо, а не туда, куда качнуло…
– Выдели кого потрезвее в провожатые, – предложил вервр, наблюдая, как хозяин третий раз обошёл камору, с растущим беспокойством щупая стены и сетуя на отсутствие дверей. Когда совет остался без внимания, вервр сплюнул шипящее, привычное: – Людиш-шки…
Поймав руку хозяина, вервр небольно, но чувствительно прикусил запястье, позволяя себе учуять ток крови, а жертве – её место в мире.
Читать дальше