Любовь Сушко - Звезда княгини Ольги. Дочери Руси

– Я позабочусь, – наконец заговорил он, -чтобы они не встретили никого по дороге и не узнали правды, раз сюда снова направляются послы, значит им ничего не ведомо. А когда они доберутся до твоих палат, вели истопить для них баню, пригласи помыться-попариться с дороги. А Банник твой свое дело прекрасно знает. Более свирепого духа нет в округе, да и должок у него есть.

И хотя Ольга пока еще мало что слышала о Баннике, но ничего выяснять не стала, решив положиться на красавца. Она вовсе не хотела его обмануть подозрением.

– Ты сделаешь все, чтобы они отправились в баню, а там мы их встретим, – произнес он на прощание.

Расставшись с Ольгой, Демон заглянул к Баннику и объяснил, что от того требовалось. Банник лишь усмехнулся в ответ.

– Ну что ж, давно я не развлекался с такими гостями, -только и произнес он, – повеселимся от души.

В отличие от Домового и Кикиморы Банник хотя и жил среди людей, и часто с ними соприкасался, терпеть их не мог. Нрав у него бы отвратительный, потому что тяжелой и жгучей оказалась работа. Просто одних он ненавидел чуть больше, а других немного меньше. К княгине он относился чуть терпимее, Демону был многим обязан – часто и много проигрывал в кости, да и побаивался его сильно, силы, если потасовка завяжется, были неравны. Он быстро все подготовил для дела, о котором говорил Демон. Без поджога и пожара тут не обойтись. Ну жечь баню, так жечь, княгиня потом еще лучше отстроит. Конечно, их можно было и так уморить, но вдруг они живучими окажутся, тогда ему точно несдобровать, Демон шутить не любит.

– А эту баню давно сжечь пора, она ни на что не похожа, даром, что только так называется, – ворчал Банник, вечно чем-то недовольный.

Но все приготовив, он решил поспать немного, работа – то его только к вечеру начинается. Демон быстро его разбудит, когда все начнется.

Всадники мчались навстречу гибели без вдохновения. Они не могли нарушить приказа князя, но сомневались в том, что все их предшественники решили остаться в Киеве. Им хотелось выяснить, что же там произошло. Странным показалось и то, что по дороге они никого не встретили, и только один из путников, мелькнувший на горизонте, тут же исчез, они так и не успели к нему приблизиться.

– Что за чертовщина? – спросил удивленно воевода, – дороги совсем пусты, они что там, вымерли?

На первый взгляд впечатление было таким. Воевода же был проницателен, он никому, даже князю не верил на слово. Но повернуть с этого пути и вернуться назад никто бы не решился, им велено было без княгини не возвращаться, а дома оставались семьи и дети в заложниках у строптивого князя. Они должны были выяснить, что случилось с их братьями, у многих в том посольстве были родичи.

Всадники в полном одиночестве приблизились к городской стене, молчаливые стражники, с которыми не поговоришь сильно, указали им дорогу к княжеским палатам.

Странную картину какой-то мертвечины немного оживила сама княгиня. Она словно уже поджидала их, знала, что они должны появиться.

Она стояла на высоком крыльце и загадочно улыбалась. Дурные предчувствия развеялись понемногу. И хотя в той схватке они были победителями, но в мире побежденных было как-то тревожно, кто его знает, что можно ждать от раненого зверя. Да и следовало подчиниться чужим законам. Но кажется, пока ничего не предвещало беды. Когда они спросили о своих товарищах, Ольга снова улыбнулась:

– Не ждали вас так рано, гости дорогие, только к вечеру все соберутся тут. Тогда и поговорите, а пока накормлю я вас и велю баню истопить, чтобы помылись вы с дороги, ведь длинным был ваш путь, да и повелось так издавна у славян.

И она распорядилась истопить баню, а сама пригласила гостей к столу.

– Хороший пар нынче будет, постараются слуги мои верные, – подумала княгиня, усаживаясь вместе с гостями за стол. Подняла свой кубок Ольга за князя древлян, с которым они должны были породниться.

– Думала, что каприз это княжеский, вот и попросила послов задержаться, но вижу, что князь настойчив, твердо решил он взять меня в жены, придется мне, видно, согласиться.

И так ласкова да приветлива она была все это время, так выражала покорность судьбе, что даже у всегда сомневавшегося воеводы уснула бдительность в душе, он сам спросил, готова ли баня, уж больно хотелось попариться от души.

Княгиня кивнула в ответ, попросив не задерживаться надолго, она будет ждать их с нетерпением на вечерний пир. Так и отправились они, улыбаясь, навстречу смерти своей лютой.