Любовь Сушко - Разбитое зеркало. Демониада. Мистика 21-го века

Зачем это ему было нужно? А черт его знает зачем, ну за тем, может быть, что роман был о нем и ему не все равно, кто как и почему его украл и присвоил…. А что не все равно, они со временем узнают, не стоит все карты сразу раскрывать.

Демаб, – этот демон войны, которого когда – то звали Аресом, сыном Геры и Зевса между прочим, богом безрассудной войны, если быть точным. Он знал только одно, если появилась такая уверенность, что правда все равно выплывет наружу, то это и должно случиться. Если думают они, что справедливость должна существовать, то пусть она и существует. И если сказал когда – то гусар, «но есть и высший суд, наместники разврата», то почему бы ему не быть хотя бы в отдельно взятом случае, связанном с романом о нем.

Да и не только о нем, а обо всей его крылатой братии, о той семерке, которая была сброшена на землю после бунта бессмысленного и беспощадного.

Правда, тогда тот самый гусар просто изливал свою горечь и злость на весь мир и о самой справедливости он вовсе не думал, как это обычно с людьми случается, но это гусар, а он – совсем другое дело. Можно спорить о том, как он ее видит и понимает, но это все-таки вариант справедливости, и пусть кто-то рискнет с ним о том поспорить.

Но для начала Демаб решил просто познакомиться с миром, в котором довольно давно уже не бывал, и с миром книжным, надо было знать, во что ввязываешься, даже если ты и ангел Смерти. Самому ему, конечно, ничего не будет в любом случае, но вдруг какого гения мимоходом спровадишь на тот свет раньше срока, а он еще роман века написать не успел. Это в его планы не входило. Гении и так помирали очень быстро, без его вмешательства, прошу заметить.

Нет, к литературе он был особенно неравнодушен, это музыка сфер по части Мефистофеля была, а живописью у них Кот Барс заведовал, потому она такой свинской и оказалась с течением времени, театр Демфагу достался, а все остальное ему Аресу всех времен – у них тут восток только и царил с незапамятных времен. Вот и пусть в построениях их и разбирается. Себе же Демаб – Арес взял литературу, как самый трудный участок, недаром, она во всех школьных программах на первом месте была. И какой – то турок заявил, что «поэт в России больше чем поэт». Вот с тех пор и носятся, и маются с литераторами, но, сколько голов трамваями не отрезают юные комсомолки и новые киллеры, у них, у тех, кто больше, чем просто сочинитель отрастает по две новых, да еще по принципу: чем дальше, чем хуже. Прямо Змеи Горынычи. А не писатели на свет появились.

Так Демаб двигался по центру города, проспекту, который назывался теперь Любинским, говорят, была такая девушка – на нее железную с книжкой в руках герой и наткнулся, когда проворно с лестницы спустился. Она была женой генерал-губернатора, любила здесь гулять, книжки читать, и рано умерла. Но как же странно она выглядела, со своими обнаженными плечами, в старинном платье, перед этой разношерстой толпой, шагнувшей в 21 век, и прав Мефи, они совсем не изменились, одеваться стали иначе, значительно лучше, но это ничего, в сущности, не меняло. Люди оставались все время людьми, капризными, вздорными странными созиданьями, которые чаще всего и сами не знают, чего хотят и сами не ведают, что творят.

Человек в дорогом костюме и совершенно черных очках шагнул в огромный магазин, расположенный в подвальном помещении старинного особняка. Его по праву можно было назвать Домом книги, таким огромным он был, хотя снаружи не скажешь, подвал и подвал. Эти новые хозяева постарались на славу. Но какими же жалкими казались физиономии народных артисток, старух, которых любили в прошлом веке те, которые тоже стали старухами. И стояли эти народные с самыми дешевыми книжками в руках, авторов и названий которых запомнить было невозможно. Но только потому, что ее держала эта Вера и эта Надежда, престарелые читательницы детективов и любовных историй и должны были их купить в первую очередь.

Он отвернулся от Веры, которая была ему противна своим коммунистическим задором и прежде, а сейчас с ее механической улыбкой казалась совсем непереносимой, и двинулся к книжным полкам.

Взгляд упал на массивные тома того самого «Единственного писателя, книги которого еще воруют в магазинах и библиотеках». Он и оттуда слышал эту совершенно дебильную рекламу, и очень хотел посмотреть на тех, кто уголовную статью готов получить и лес отправиться валить из-за книг этого писателя. Может и не таких уж плохих. Демаб не читал их, и читать не собирался, просто прикинул сколько их тут – полсотни разных точно стоит. Значит, все-таки плохо воруют, столько воров не нашлось, как утверждает реклама, или наиздавали столько, что никаких воров не хватит?