Зинаида Дудюк - Сотворение. Роман-реконструкция славянской мифологии

– Зачем мне папоротник? В моём саду не счесть цветов прекрасных!

– Какой это цветок, не представляешь! Он зацветает в полночь раз в году! И одаряет несказанным счастьем…

– И без того я счастлива безмерно!

– В сравнении понять это возможно! Я напою сурою Перуна. Он будет спать. Я на руках снесу тебя в лесок. Там будем до утра…

– А как же Лёля?

– Она жена, а ты моя любовь!

– Молчи, Велес! Всё Перуну скажу, узнаешь вкус его калёных стрел.

– Пойми, я Перуну не враг! Нас двое, ты одна… Тебя обидеть вовсе не хочу. Зачем же нам обкрадывать себя?

– Отстань, Велес! Перун на нас глядит и твоя Лёля нервничает очень.

– Ты выйдешь нынче?

– Нет! И никогда!

– Чтоб жизнь понять, надо стремиться жить!

– Жила я без тебя…

– С отказом не спеши. Я на колени встану!

– Наскучила пустая болтовня!

– О, сжалься!

– Мне жаль тебя, ты так смешон, – сказала Дива и пошла навстречу Перуну, который уже грозно хмурил брови.

Велес, богиню взглядом проводив, сказал себе упрямо: “Всё равно моей ты будешь!”

Велес свои владенья обходил: леса, луга, встречал русалок и духов озёр, деревьев, рек… Они купались, на ветвях качались, озорничали, пели и смеялись:

Велеса задевали осторожно, чтоб поболтать и пошутить, но нынче был он зол и мрачен. Везде искал случайной встречи с Дивой. Она любила только Перуна. Высматривал Велес её следы. Тропиночку, которою она ходила, он в битую дорогу превратил. Но Дива встреч с Велесом избегала. Додумался он хитростью влюбить в себя строптивицу, для этого оборотился в ландыши с чудесным ароматом. Заметила их Дива и с восторгом над белыми цветами наклонилась.

– Ах, ландыши мои, – она шептала. – Вы самые прелестные на свете. Неповторимый запах ваш люблю!

Она вдохнула тонкий аромат, цветы сорвала, понесла домой, прижав букет к груди, не зная, что Велеса обнимает, который её дерзко обманул.

– О, ландыши, вас мужу отнесу, пускай Перун порадуется тоже. Прекрасен будет мой подарок!

Велес услышав это, понял, что не желает встречи с Перуном. Поэтому вновь стал самим собою. От неожиданности испугалась Дива и вскрикнула, когда вместо цветов возник Велес, стал целовать её.

– Бесстыдник! Отпусти меня! – сердилась Дива и рвалась из рук Велеса.

– Пущу. Иди! Но всё уже случилось! Меня ты полюбила в образе цветов! Твоей душой тогда я завладел, напился нежности, любви и счастья! От этих чувств родится сын Ярило. Он будет пахарь!

Заплакала, запричитала Дива:

– Велес, тебя я ненавижу! Не будет счастья тебе в жизни, коль ты обманом цели достигаешь!

– Тем счастьем буду жить, которое прошло. Прощай, прекрасная и не моя!

– Перун тебя убьёт!

– От мелкой мести что тебе за радость, когда я погибаю от любви! Почти мертвец… Кто знает, чем я завтра обернусь? Может, дождинкой, чтоб лицо твоё ласкать, или туманом обнимать колени, иль ветром щёчки целовать… Убила нелюбовью ты меня!

Вдруг стало жаль Велеса Диве, она поспешно удалилась. Чтобы напрасно ревность не будить, не рассказала мужу ничего.

Тоскливо в Сварге Вышеню жилось. Он замечал богов несовершенство. Его душа гармонии желала, чтобы никто не ссорился ни с кем, никто бы никого не обижал, не лгал, не изменял. А, между тем, он замечал, что бог Чурила с Тарусой слишком часто по лесу гуляет и жаждет увести её от Бармы, а Диву соблазнить Велес стремится, хотя считает себя другом Перуна.

– Несовершенства много на земле. Я только собственным примером могу добру сварожичей учить. Пошли, Всевышний, мне жену, подругу, чтобы могла она моею стать душой, богов любила, как сестра и мать.

Едва сказал слова такие Вышень, как в одно мгновенье возле ног его расцвела пурпурно астра, из которой родилась богиня, прекрасная, словно заря, и нежная, будто перо жар-птицы.

– Я ждал тебя, – сказал с восторгом Вышень.

– Меня послал к тебе великий Род, чтобы с тобой я разделила вечность. Нарёк меня он Майей.

– Я счастлив видеть тебя, Майя! Прекраснее ты всех цветов вокруг. Сомнения мне не дают покоя. Поможешь ли ты мне развеять их?

– Любовью одарить хочу тебя. Сомнения, тоску и боль развею. Я знаю, что родится сын у нас.

– Уже предчувствую его приход. От бедствия он Явь спасёт однажды, – ответил Вышень, взгляд его блуждал в грядущем, но пока что недоступном, которое лишь Мокошь знать могла.