Булат Елемесов - Умай и Тамуз

А под утро они взобрались на высокий холм, чтобы первыми встретить рассвет. Черное бесконечное небо в россыпях крупных звезд, клубилось над ними туманом далеких, более молодых звездочек, и, казалось, какую-то жгучую тайну хотят открыть они, мерцая молчаливыми знаками Вечности. Но вдруг все разом словно помолодело: выступили из темноты далекое тополя, показались линии ручья, поросшего ивой, а горизонт, стал неудержимо наполняться алым светом. Умай и Тамуз почувствовали, как трепещет неудержимо весна, идущая по земле, услышали напевные прощальные звуки еще ярких, но все же угасающих звезд. Чем выше поднимался рассвет, чем гуще становился аромат проснувшихся трав, тем сильнее наполнялись их сердца горячим томительным теплом.

– Я люблю тебя, – сказала Умай, и солнце, будто ждало этих слов, ласково разорвав сумрак остатков ночи. Первым лучом осветило девушку и навсегда задержалось в длинных косах.

– И я люблю тебя, Умай, – ответил юноша, шагнул к ней, но Умай, смутившись бурно нахлынувших нежных чувств, сорвалась и побежала к засобиравшимся в аул подругам, которые увидели, как светится счастьем лицо Умай, а в косы, что касались травы, вплелся солнечный, словно золотой, луч, стекая с головы, играл за ее спиной.

… На чистое рассветное небо набежали клубясь облака, рисуя собой необычный узор, который видели те, кто давно ждал этот знак, но ни Тамуз, ни его возлюбленная лучезарная Умай, не замечали танца облаков в небе. Огромный солнечный шар показал свою макушку, а затем, торжественно пылая, поднялся над горизонтом, наполняя светом и шумом наступающий день.

К вечеру Тамуз сложил костер и, слушая журчание ручья, присел на траву. Он вспомнил, как вспыхнула заря в комах Умай после признания, какой счастливой она была улыбаясь, и он тихонько запел:

Тихой ночью при луне луч в воде дрожит слегка,

За аулом в тишине по камням гремит река,

Листья дремлющих лесов меж собою говорят,

Темной зелени покров землю всю одел до пят.

Горы ловят дальний гул, крик пастуший в тишине,

На свиданье за аул приходила ты ко мне…

И бесстрашна и кротка, и прекрасна как дитя,

Прибежав издалека, дух с трудом переводя,

Места не было словам, помню сердца частый стук

В миг, когда к моим губам молча ты прильнула вдруг.

Горы ловят дальний гул, крик пастуший в тишине

На свиданье за аул приходила ты ко мне…

Вдруг он оборвал пение, и прислушался: кто-то пробирался в зарослях вербы. Вскоре из-за кустов показалось мелкое серое существо с длинным хвостом,покрытое скорее щетиной, чем шерстью. Тамуз узнал его – это был неловкий, совсем молодой шайтан Хао, обитавший в заболоченной части далеких озер. Молоденькая бородка заискивающее дернулась, а круглые глаза застреляли по сторонам:

– Дай мне свою камчу, А я тебе за это дам совет.

Сердце Тамуза сжалось в недобром предчувствии: много знал он историй о встречах с такими существами и поэтому спокойно сказал:

– Шел бы ты в свое болото – примета плохая слушать твои советы.

Хао, отбежав на безопасное место, забил злорадно хвостом.

– Ждешь свою красавицу! – засмеялся шайтан. – Не увидишь ты ее больше. Пока ты для меня камчу жалел, похитили твою невесту!

Шайтан расхохотался опять, но взметнулась длиннохвостая камча, захлестнувшись вокруг шеи злорадствующего наглеца.

– А ну говори все, что знаешь! – Юноша подтянул камчу и, предчувствуя беду, держал Хао за горло, пальц все сильнее сжимались.

– Не души меня, – взмолился щенок. – Посмотри назад.

Тамуз оглянулся: вдали неизвестные всадники, одетые в черные накидки, поднимались по склону холма, почти достигнув вершины.

– Кто они? – еще сильнее сжались тисками пальцы на горле.

– Я не знаю… – глаза шайтана начали закатываться.

Бросив неудачного вымогателя в ручей, Тамуз резко свистнул. Из глубины пасущегося табуна, заржав, выбежал гнедой жеребец. Испуганно косясь на мокрого шайтана, подбежал к Тамузу, и тот, одним прыжком оказавшись на коне, помчался на склон холма. А шайтанчик вылез на берег, кашляя от избытка воды, и попытался прокричать: “Мы еще встретимся человек”.

Конь почувствовал нетерпение седока и стрелой выпущенной из лука бросился в погоню, но слишком уж далеко умчались черные всадники, давно заметившие преследование, в наступивших сумерках они скрылись в широких тополиных рощах у озера Иргиз. Всю ночь Тамуз пытался отыскать неизвестных, прислушиваясь к ночным звукам, но лишь мерный шум воды да шелест листвы были слышны в безлунной темноте. На рассвете послышался дробный топот копыт, и зыбком молочном тумане показались кони-люди.

Читать дальше