Галина Тевкин - Дракон Воздуха

Она не отводила темные дыры глаз на белом лице от маленького личика Госпожи Матери. И Госпожа Мать своим ясным голоском сказала, что она рада визиту любимой Главной жены и ее дару, – она чуть повела глазами в сторону все еще сложенных в поклоне прислужниц, – и, конечно, с благодарностью принимает приглашение на трапезу и как-нибудь, в удобное время, обязательно им воспользуется.

Да, да, продолжала радоваться Главная Жена, конечно, в удобное время, именно об этом идет речь, она приглашает свою любимую сестру на трапезу каждый день. Это самое удобное и подходящее время. Она уверена, что ее любимая сестра будет очень довольна.

Главная жена медленно поднялась и величественно вышла из комнаты. Госпожа Мать лишь молча склонилась в поклоне. Хэ тихонечко кашлянула. Госпожа Мать вспомнила о новых прислужницах.

– Вы можете встать. Хэ, устрой их в той пустой комнате, – сказала она. Прислужницы, низко поклонившись, вслед за Хэ неохотно вышли из комнаты. Госпожа Мать подошла ко мне.

– Как быстро она пришла. Я надеялась, что мы больше времени проведем вместе. Запомни, что я тебя очень люблю, – Госпожа Мать никогда не говорила со мной таким голосом.

Мне хотелось утешить и успокоить ее, я чувствовал, хотя и не понимал, почему, что она очень испугана, но не успел – Хэ вернулась в комнату. Госпожа Мать гордо выпрямилась.

– Идемте, – она кивнула в сторону дверки, ведущей в садик. Хэ устроила Госпожу Мать среди красивых вышитых материй, под ноги поставила ей маленькую скамеечку.

– Я хочу, чтобы ты всегда оставалась с господином Ли, – обратилась к ней Госпожа Мать. Она не выпускала моей руки и пристально смотрела в лицо Хэ, – я готова к самому худшему.

– Госпожа моя, – Хэ опустилась перед Госпожой Матерью на колени. – Госпожа моя, не…

Дверка распахнулась – одна из новых прислужниц почти вбежала в садик, бросая любопытные взгляды по сторонам. Она тут же склонилась в поклоне.

– Госпожа, мы так испугались, когда нигде не нашли тебя. Мы твои смиренные тени! Так не покидай нас!

Мне казалось, что из-под низко опущенной головы прислужницы нет-нет да блеснет любопытный глаз. Я сразу почему-то невзлюбил эту женщину.

– Благодарю тебя за преданность, – голос Госпожи Матери звучал ровно, равнодушно. – Я обязательно передам моей сестре – Главной жене, что ты верная прислужница.

И все мы молча, один за другим – я позади Госпожи Матери – вернулись в наши покои. В этот вечер, хотя Хэ как обычно устроилась на ночь на пороге моей комнаты, я даже не стал просить ее поговорить со мной. Я думал о том, что сегодня произошло. Я хотел понять вещи, не доступные моему детскому пониманию.

Происходило что-то, что вызывало мое любопытство и одновременно пугало. Я знал, что Главная жена – самая главная. Но никогда никто не говорил мне, что она сестра Госпожи Матери. А если она сестра и говорит, что любит Госпожу Мать, то почему Госпожа Мать чего-то опасается… нет, скорее, боится ее [15] Мать первенца-наследника, если им обоим удавалось дожить до этого, становилась Матерью Господина-Правителя со всей полнотой власти и влияния. Главная жена, если ей не удавалось родить младенца мужского пола, постепенно утрачивала власть и влияние. В случае неизлечимой болезни или смерти матери наследника она, как Главная жена и сестра последней, приобретала права опекунства, а затем официально признавалась матерью наследника. ? И эти прислужницы, которые всюду ходят за нами, – зачем они? Нам они не нужны, нам и с Хэ очень даже хорошо.

Я думал еще о том, как бы мне попросить моего Покровителя – Дракона Воздуха – помочь нам. Я представлял, как он поднимает нас троих на своих огромных, прозрачных, блистающих крылах и уносит в по-настоящему прекрасную жизнь. Эти картины были так ярки, так реальны, что когда поутру я проснулся на своем ложе, в своей комнате, то от горечи разочарования и тоски по несбывшемуся разрыдался, разрыдался безутешно, бурно. Бедняжке Хэ с трудом удалось успокоить меня.

– Господин мой Ли, они приставят к вам других прислужников, если вы не перестанете плакать. Они накажут меня, потому что я плохо за вами ухаживаю, – только эти слова моей бедной Хэ, с трудом пробившиеся через обиду детского неприятия несоответствия мечты и действительности, слезливой жалости к себе, заставили меня подавить рыдания и постепенно успокоиться. Но в комнату уже вбежала одна из новых прислужниц.

– Что случилось? Ты посмела обидеть Господина?! – набросилась она на Хэ. Та, защищаясь, прикрыла двумя руками голову.