Галина Тевкин - Дракон Воздуха

– Я горжусь тобой, – сказала мне Госпожа Мать. – Но так и должно быть – ты обязан очень прилежно учиться и очень хорошо вести себя. Наш Господин, который дал тебе эту красивую одежду и позволил жить в этих покоях, не должен сердиться. Надо делать все, чтобы он был доволен.

Хэ выглянула из-за приоткрытой двери: «Все готово, Госпожа».

– Идем, – Госпожа Мать крепко взяла меня за руку. Хэ юркнула за еще одну маленькую дверцу в дальнем конце комнаты. Мы с Госпожой Матерью последовали за ней. Хэ несла что-то в большом узле. Она проворно и скоро шла по полутемным запутанным переходам. Дорога, видимо, была ей знакома. Наконец мы вышли на открытый воздух.

Это был маленький садик, огражденный, как и тот наш, со всех сторон высоким забором, но, по сравнению с тем, он казался огромным. Здесь росло несколько деревьев на поросшей травой земле, был выделен участок для низкорослых зеленых растений и цветов, была даже горка из разноцветных блестящих камней.

Из всех наших новых покоев это место, ну, конечно, конечно, понравилось мне больше всего! Пока я стоял и восхищенно рассматривал этот садик, представляя, предвосхищая, как весело и интересно будет мне здесь, Госпожа Мать с Хэ, выбрав местечко на голой земле, неподалеку от каменной горки, занялись странным делом. Хэ развязала свой узел и вынула охапку веточек и палочек. Она ловко сложила их в небольшое гнездышко и осторожно подожгла. Когда огонь как следует разгорелся, Хэ вытащила из узла панцирь черепахи и положила его сверху на горящие веточки. Госпожа Мать и Хэ не сводили внимательного взгляда с меняющего цвет, потрескивающего панциря. Вот огонь догорел, и, с трудом сдерживая нетерпение, они начали рассматривать образованный трещинами узор. Они указывали друг другу тонкими палочками на какие-то особые места и важно кивали головами. Наконец панцирь остыл, и Хэ проворно замотала его в узелок [13] Описывается древний обряд гадания по трещинам на щите черепахи, обжигаемом на огне. . Золу от сгоревших веточек она аккуратно закопала на грядке среди цветов.

Теперь, я думал, они не рассердятся на меня, если я спрошу. И верно, Госпожа Мать ласково улыбнулась мне, а Хэ погладила по голове:

– Радуйся, молодой господин Ли (я уже почти привык, что все называют меня Господином), узор трещин предвещает добрые перемены. Тебе сопутствует удача. Крепко держи ее, а Госпожа Мать и я постараемся уж оградить тебя от разных напастей, – и она хитренько улыбнулась. Госпожа Мать, в свою очередь, положила свою тонкую легкую руку мне на голову.

– Да, любимый господин мой Ли, начинается новая прекрасная жизнь!

«Новая прекрасная жизнь» – мне очень хотелось понять, что такое «новая жизнь»? Мы что, отложим наши жизни, которыми мы жили все это время, в сторону, и Господин даст нам новые?!

И как это – они будут прекрасными? Такие же яркие и блестящие, как одежды Господина? Или ту вкусную еду, что нам подали в первый день в этом Восточном покое, мы будем кушать каждый день?

А может быть, прилетит мой замечательный Дракон Воздуха, и я все время буду с ним вместе, и мы никогда не расстанемся?

Долго в эту первую ночь на новом месте не мог я заснуть. И не только потому, что мысли и вопросы, один интереснее, занимательнее другого, теснились в моей детской голове, наводя на новые размышления и порождая новые вопросы, – впервые в жизни я спал отдельно от Госпожи Матери. У меня, в моей комнате, мое место для сна было покрыто красивой материей с изображением прекрасных цветов и животных, а рог изголовья украшали блестящие дракончики, тускло поблескивающие в свете маленького ночного фонарика. Это был фонарик Хэ. Она сама устроилась на ночь прямо в дверном проеме и на все мои просьбы посидеть рядом со мной и рассказать какую-нибудь из любимых моих давнишних историй отвечала, что Госпожа запретила ей это делать и что она очень рассердится, если молодой господин Ли будет продолжать настаивать, а она, Хэ, конечно, не сможет мне отказать.

Да, точно, началась новая жизнь. Но что-то она не такая уж прекрасная. С этими мыслями, глядя на немигающий красный огонек фонарика и представляя, что это расцветает красный волшебный цветок, я незаметно для себя уснул.

Утро и несколько последующих дней не принесли каких-либо особых неожиданностей и изменений. Нет, изменения, хоть и небольшие, были. Хэ только-только успевала одеть меня, как специальный служитель (это был довольно важный, одетый в красивые одежды мужчина) приносил мне еду. Я ел один за специальным уставленным мисочками столиком. Служитель помогал мне справиться с непривычными столовыми принадлежностями и одновременно объяснял и рассказывал о том, из чего, как приготовлена еда и для чего в моем теле она полезна. Ни Госпожа Мать, ни Хэ все время, пока я ел, в комнату даже не заглядывали.