неизвестен Автор - Скандинавские саги

— Не плачь, Гудрун, — прошептал Сигурд, нежно гладя рукой ее белокурую голову. — Исполнилось предсказание Фафнира, и Один призывает меня к себе. Пожалуй, даже лучше, что я умираю. Прощай!

В это время в комнату вошли Гуннар и Хогни. Увидев в дверях труп сводного брата, король побледнел.

— Я вижу, что Сигурд уже успел сам отомстить за себя, — сказал он.

— Да, он успел отомстить, но только к одному. Нам отомстят другие, вздохнул Хогни.

— Ну, до этого еще далеко, — пожав плечами, ответил Гуннар. — Зато теперь его золото в наших руках, а Брунхильд останется со мной.

— Нет, она с тобой не останется, — послышался чей-то голос позади Гьюкинга. — Она не будет жить с презренным убийцей.

Гуннар обернулся. В дверях стояла Брунхильд. Бледная, с горящими глазами, она с ненавистью смотрела на мужа и его брата, а потом, презрительно отстранив их рукой, подошла к неподвижному телу богатыря и остановилась возле плачущей Гудрун.

— Ты погиб, храбрейший из храбрых, погиб, не оставив после себя наследников, — промолвила она. — Но ты не бойся: твоя смерть будет отомщена, а я последую за тобой. Там, — и она показала рукой на небо, там, в валгалле, мы опять будем вместе.

— Что ты говоришь? — в ужасе воскликнул Гуннар, бросаясь к ней.

— Не смей подходить ко мне! — вскричала Брунхильд, с силой отталкивая его от себя. — Ты убил того, кому клялся в вечной верности, и убил безвинно, потому что я солгала и Сигурд никогда не изменял вашей дружбе.

— Так как же ты осмеливаешься винить нас в его смерти, подлая женщина! — не выдержал Хогни. — Разве не из-за тебя он убит? Разве не ты грозила моему брату бросить его и уехать к Атли?

— Да, грозила, но если б он был верен своей дружбе и своей клятве, он бы меня не послушался, — возразила валькирия. — Но его прельстили сокровища Фафнира, и он пролил кровь, которая намного чище и благородней, чем его. Это не пройдет вам даром. Я вижу нож, который вонзается тебе в грудь, Хогни, я вижу Гуннара, сидящего в змеиной яме, я вижу, как гибнет род Гьюкингов. Мое проклятие и проклятие богов будет тяготеть над вами до вашего победного часа.

— Вели ей замолчать, брат, — промолвил Хогни, трясясь от злобы, — или я сам заткну ей рот!

— Нет, нет, не надо! Она сейчас успокоится, — остановил его Гуннар.

— Ну так и оставайся с ней вдвоем! — в сердцах сказал младший Гьюкинг и вышел, небрежно оттолкнув ногой труп Гутторна.

— Не сердись Брунхильд, — примирительно сказал Гуннар, подходя к жене, — подумай лучше о том, как помочь Гудрун. Ты видишь, она без сознания.

— Гудрун скоро успокоится, — презрительно усмехнулась валькирия, — и даже помирится с тобой, Гуннар. Такие, как она, не умеют любить. А я проследую за тем, кто был мне дорог. Уходи отсюда, уходи прочь! Тебе здесь больше нечего делать.

Растерянный король побежал звать на помощь брата, а Брунхильд тем временем созвала всех своих служанок и, обращаясь к ним, сказала:

— Вы уже знаете, что Сигурд умер. Я хочу разделите его судьбу. Кто из вас последует за нами?

Но служанки, покачав головами, в страхе отступили.

— Довольно уже крови, — промолвила одна.

— Лучше жить на земле, чем в царстве Хель, — добавила другая.

— Да, да, мы хотим еще жить! — хором закричали остальные.

— Ну, так живите, — пренебрежительно махнула рукой королева. — И передайте Гуннару, чтобы он сжег мое тело на одном костре вместе с Сигурдом, а между нами положил бы Грам, как это сделал Вольсунг, когда ночевал в моем замке. Прощайте.

И, прежде чем онемевшие от страха служанки смогли что-нибудь сказать или сделать, Брунхильд схватила меч Сигурда и твердой рукой вонзила его себе в сердце.

Не смея отказать своей жене в ее последней просьбе, убитый горем Гуннар приказал воздвигнуть для нее и последнего из вольсунгов один общий костер. Труднее ему было исполнить ее второе желание и положить между ними Грам. Он уже давно мечтал завладеть чудесным мечем Сигурда, но, решив, что подаренный Одином клинок мало пострадает от пламени, согласился и на это. Следуя обычаю, в костер бросили и любимого охотничьего сокола Вольсунга, его собаку и одного из коней под седлом и полной сбруей. Грани Гуннар тоже хотел оставить себе, но, едва пламя костра охватила тело Сигурда и Брунхильд и высоким столбом поднялось к небу, могучий жеребец вырвался из своей конюшни и, опрокинув пытавшихся его задержать конюхов, бросился прямо в огонь. Тщетно разыскивал потом Гьюкинг в золе Грам и остатки конских костей. Замечательный меч и такой же замечательный конь бесследно исчезли.