Всего лишь громкость приглушила
И обесцветила слова.
И я цветы несу к могиле.
И слёзы лью, и вновь молю
Судьбу вернуть мне муки ада,
Где я любила и люблю.
Где мне спокойствия не надо.
Пусть пульс смертельно дребезжит,
Пусть рвётся сердце от страданий.
Пусть голос снова задрожит
От чудом сдержанных рыданий,
Но только б знать, что рядом ты —
Пускай далёкий, недоступный.
Что всё ж сбываются мечты!
Но лишь не этот запах трупный..!
Не эти блёклые слова,
Не обессилевшие руки,
Где ни жива и ни мертва
Молю судьбу вернуть мне муки.
Вернуть цвета, дожди и тучи,
Сплетенье звуков, чаек крик,
Включить меня, опять озвучить,
Поверить чтоб хотя б на миг,
Что вновь живу, не прозябаю.
Что сердце помнит обо всём.
Но только воздух ртом хватаю,
Сведённым судорожно ртом.
О, не держи в своей неволе —
Ведь я летать теперь могу,
Ведь крыльям связанным так больно
На этом чуждом берегу!
Иль подведи скорей к обрыву,
И брось в пучину жадных волн!
И я с восторженным призывом
С собой в них утоплю и сон!..
Оставь надежду, всяк, сюда входящий
Оставь надежду, всяк, сюда входящий.
Забудь мечты, спокойствие, уют.
Утихни, страждущий, ослепни, зрячий.
Кого здесь ждали? И тебя не ждут.
Умолкнет муза радости и боли.
Жизнь суетой заполнится забот.
Забот о хлебе. И тоской по воле.
И время еле-еле поползёт.
Дожди и сырость. Мелочность и серость.
До отупенья гладкое житье.
Почтёшь за счастье, что давно приелось.
Переоценишь прошлое своё.
Верёвки вьёт бездумное безделье.
Тоской изводит брошенная даль.
Душит пустое, глупое веселье.
А сердце всё-то тянет на печаль.
Глаза не видят красоты неяркой,
Обвыкся слух с убогим языком.
Здесь письма – самый радостный подарок.
Кусочек дома, дышащий теплом.
Их ожидая, по ночам тоскуешь.
А, получив, заглатываешь враз.
И всё картины светлые рисуешь
О том прекрасном, где уж нету нас.
1987
Вот и осень.
Поседело, опустилось небо ниже.
Льёт дождями,
Гнёт тоскою и болят сердца…
Как я рада
Холодам и слезам, что всё ближе,
Паутинкам
Горечи, что тянутся с лица.
А покуда
Предосенней лаской тело полно
И бушует,
Не скупится тундра на тепло,
И сочится
Алой кровью голубичье поле,
Грусть прольётся —
Унесёт с собою всё, что жгло.
Укрывает
Небо синью нас, двоих пропащих.
Открывает
Сердце ласковое облакам.
Жаль, но всё же
Не всегда кто ищет, тот обрящет.
Доверяйте
Только искренним своим сердцам.
Поубавилось в мире добра.
Или что-то случилось с людьми?
То, что было нелепо вчера,
Нынче хором выводят, как гимн.
Входит в норму сегодняшний быт —
Просто так похамить, для души.
Просто душу вот так отводить
В этой благостной общей тиши.
Или, может, смириться пора
Со свои неприятьем больным?
То, что было бесценным вчера,
Нынче вкусом зовется дурным.
Может, горя не стало хватать?
Чтоб так щедро людей не любить?
Так бездумно его умножать,
Называя умением жить?
Или счастье в другом, не в любви —
К человеку, песчинке, траве?
Или что-то случилось с людьми?
Или просто мы – разных кровей
Я не знаю, как жить, не любя.
Счастье, думала я, – это то…
Это радость не помнить себя…
Что-то мы упустили. Но что?
Будь собой. Закрой глаза устало
Будь собой. Закрой глаза устало.
Стань собой. С собой наедине.
Всё пройдет. Разлук осталось мало.
Оттого растут они в цене.
Не грусти. Ты всё поймёшь однажды.
Радость будет – будням вопреки.
Не войти в одно теченье дважды.
В быстротечность жизненной реки.
Разгляди меня в толпе ревущей.
Я стою на повороте вниз.
Обернись на мой призыв беззвучный.
Пусть случайно. Только обернись.
Пусть уже слабее и короче
Наши чувства,
Недоверчив ум.
Сердце также верует и хочет.
Сердце зорко. Верь всегда ему.
1987
Последнюю строку
Любимой ветхой книги
Читаю скоро год,
Не мысля о другом.
Ношу её в себе,
Как скорбные вериги,
И бережно храню
Почти забытым сном.
Читать дальше