Сергей Беркут - Боги ЯВИ

Бывает же такое чувство на душе поганое «сучье», когда неспокойно как-то тебе. Вот-вот, так и сейчас. Чувствую, говнецом попахивает каким-то чужим. Засада… С вами так бывает? А вот со мной часто. Как будто весь Евросоюз нацелил все свои боеголовки на мою скромную пушистую задницу в самое яблочко. Пустил сизый дым, закурил. Очень интересно… А хочется заглянуть в свёрток, аж зуд в одном месте. Рука на автомате сама тянется к третьему стакану. «Мышечная память называется». Не зря же Бог троицу любит, а я чем хуже? Махнул. Докурил. Взял свёрток. Оглянулся, никого нет. Развернул куль, тупо посмотрел. Кожаный кошель, крепкий, видно, очень старый. Золотыми нитками по центру вышит парящий орёл на фоне синего круга. Мысли заполнили голову, я уже начал сомневаться в этой реальности. Появилось такое лёгкое, еле уловимое чувство, что я начал уверенно сходить с ума. Стремительным потоком в моё больное воображение возвратились вечерние события.

А я фантазёр!.. Обрывки ночного кошмара складывались в одну страшную для меня мозаику. Мне скоро медкомиссию ежегодную проходить в Гатчине, надо срочно заглянуть к психиатру, хорошей тёте пожаловаться, давно уже пора. Слов нет, лишь одно маленькое – млять! А между тем я понемногу приходил в себя. Видимо, отпускало. Что мы имеем? А имеем мы вот что. Водка «Русский Стандарт», не моя, одна штука. Колбаса «Краковская», не моя, две штуки. Стакан огуречного холодного рассола, тоже не мой. Да и стакан не мой… Вывод напрашивается сам собой. Кто-то хозяйничал тут без меня, пока я был в кратковременном отпуске. А неприятно как-то, осадочек нехороший на душе. Я развязал кошель, заглянул. Внутри что-то есть. Аккуратно выложил это на стол. Две серебряные монетки с дырочками, просверленными ровно по центру. Какие-то непонятные символы. Вроде птица хищная, но не герб РФ. Непонятно… Через отверстие продет кожаный плетёный шнурок. Понюхал, подёргал, сыромятина, на таком и удавиться можно, не порвётся. Серебрушки на вес довольно увесистые, я подкинул одну на ладони.

– Это тебе! – неожиданно раздался сзади скрипучий голос. Бог ты мой! Я подпрыгнул и случайно дёрнул рукой, зацепив стакан на столе, который перевернулся. Хорошо хоть, пустой! Я почувствовал себя нашкодившим школьником, которого застали за онанизмом. Аккуратно отодвинул монетки от себя. Не мои… Мама учила, что по чужим кошелькам лазить нельзя. И при этом сильно била по моим гадким рукам. А кто из нас в детстве был паинькой?..

– Д-р-а-с-ь-т-е вам! – учтиво кивнул незнакомцу и постарался, как мог в этой ситуации, сделать умное лицо. Принялся разглядывать мужичка.

– И тебе не хворать, – незваный гость как-то по-хозяйски прошёл мимо, приблизился к моей палатке, достал пару сухих поленьев и подбросил их в тлеющий костёр. Потянулся до хруста костей, приподнял шапку-ушанку, почесал косматую гриву, торчащую на затылке, словно клок сухой соломы. Присел напротив на пенёк, видимо, съесть пирожок, бесцеремонно разглядывая меня. Во как! Я тоже присел и занялся тем же. Значит, сидим. Молчим. Старенькая шапка-ушанка с торчащим одним ухом, старая советская телогреечка, кирзовые жамканые полусапожки, тщательно промазанные мастикой. А вот штаны его явно выбивались из этого образа сороковых: боковые карманы на липучках, задние – на молнии, камуфляжного цвета. Словно прочитав мои мысли, дедок пригладил свою курчавую бороду, торчащую, словно штыковая лопата, вперёд и огрызнулся:

– В чём удобно, в том и хожу!.. – уперев в меня недобрый взгляд, скрипнул мужик.

– Да ходи, дедуля, в чём хочешь, на здоровье! Мне-то что до тебя? – огрызнулся я вслед.

– Какой я тебе дедуля?! – взъелся гном.

– А кто ты?.. – озадачил я его парирующим вопросом.

– Кузьмой зови! – ответил мужичок, махнул рукой и как-то сразу расслабился, отводя телячий взгляд.

– А меня Серёгой! – Из-за его чёрной поросли рта не было видно. Лишь торчал огромный нос, который был похож на большую картошку, почти как у меня. «Может, он брат?» Глубоко посаженные глаза, как у телёнка, минут пять внимательно изучали мой помятый божественный образ. Впрочем, чем и я занимался. Мужик Кузьма ростом был невелик, может, метра полтора, чуть больше. Только вот его походка, какая-то она вальяжная, как у депутата Госдумы, что-то в ней не так, не как у всех. Я не мог понять. Глаз цепляет. Ходит так, словно яйца растёр. Муж могучий, а с виду хмырь деревенский.

Наконец он, видимо, устал играть в гляделки или увидел все, что хотел, и недовольно заскрипел.