Александр Волков - Привидения русских усадеб. И не только…

До Перми римляне никак не могли дойти. А пермякам обидно – наверное, читатель успел заметить, что в гонке за привидениями Пермь дышит в затылок двум российским столицам. Что можно противопоставить римским катакомбам Москвы и чекистской лаборатории Петербурга? Капище Чернобога! Оно расположено либо под многострадальным зоопарком (тогда зверям точно каюк!), либо под кафедральным собором (тогда каюк Чернобогу!), либо под Камой (тогда каюк всей Перми – рано или поздно уйдет она под воду). Сходящиеся к капищу тоннели разбросаны по всему городу, и провалиться под землю можно где угодно.

Однажды туда провалились четверо энтузиастов – на корявом современном сленге их называют диггеры. Дальше все было как в тумане Голосова оврага. Кто-то зарычал, кому-то оторвали ногу, а кого-то наградили психушкой. Пермских диггеров такой исход только подстегнул. Они рыщут по городу в поисках заветного капища. Экипировке охотника за Черно-богом позавидовал бы сам Иван Бездомный: костюм химзащиты, каска, сапоги, гаечный ключ в одной руке, фонарь – в другой и пришпиленная к груди иконка святого Евстафия, покровителя Перми.

С загробными психоаналитиками диггеры не дружат. Попытались они привлечь местного экстрасенса. Маг долго шептался с духами, а потом вдруг объявил, что никакого капища под землей нет, но есть доисторические захоронения предков нынешних пермяков. «Предки – это вчерашний день!» – рассвирепели диггеры и, «приложив» к щеке мага гаечный ключ, отправили его восвояси.

Москва же продолжает пополняться нечистыми местами. Козырь москвичей – их чудаковатые топонимы. Вот, к примеру, Кулишки – местность на Ивановском холме, заселенном призраками Ивана Грозного и Салтычихи. Именно с ней связывают выражение «У черта на куличках». В дохристианскую эпоху на холме рос хвойный лес с прогалинами и проплешинами, на языке живших здесь племен именовавшимися кулигами. На кулигах приносились жертвы идолам – уже тогда были основания для рождения крылатой фразы. Потом «темные» племена были вытеснены «светлыми», позабывшими про бесовские игрища. «Светлые» переняли древнее слово, но присвоили его полянкам, искусственно расчищенным под пашню (кулижное хозяйство). Такие кулиги или кулижки обрастали поселениями, а с принятием христианства обустраивались храмами. В Москве уцелело три церкви с приставкой «на Кулишках». Буква «ш» заменила «ж» для благозвучия, а в поговорке ту же роль сыграла буква «ч».

Когда же «черта» вторично приткнули к «кулижкам»? Максимов, которому принадлежит вышеизложенное толкование слова «кулижки», считает, что в этом повинен злополучный Ивановский монастырь, а точнее – приписанная к нему Патриаршая богадельня. Профессор И.М. Снегирев называет ту же богадельню, уточняя ее местоположение: близ Ивановского монастыря, при церкви Кира и Иоанна на Солянке [73], то есть в некотором удалении от обители. По другим сведениям, богадельня располагалась при храме Святого Владимира у самых монастырских стен (эта богадельня упразднена в 1711 г., а на ее месте поставлен дом причта).

Местоположение богадельни очень важно – в 1666 г. (значимая дата) в ней произошел мощнейший в Москве разгул полтергейста. Демона запустил в богадельню неизвестный чародей. Сначала призрак по старинке гремел, стучал, выкрикивал непристойности, но проживавшие в богадельне старухи были глуховаты, и тогда он перешел от слов к делу. В одной из комнат стояли колыбельки для сирот и подкидышей. Призрак укладывал в них старух и раскачивал, приговаривая: «Люли баба!» Старухи в принципе не возражали, но, когда об этом безобразии доложили Алексею Михайловичу, он возмутился и велел покончить с очередными проделками Перуна.

Присланные в богадельню священники мигом очутились в колыбельках, но только вместо «люли» услышали из уст нечистого: «Пожиратели! Пьяны, как свиньи!» Возомнив себя борцом с общественными язвами, демон ополчился и на старух. Он принялся вышвыривать их из люлек с криком: «Вон отсюда, старые греховодницы!» Теперь уже вся богадельня стонала от ужаса.

В ту пору во Флорищевой пустыни проживал заядлый враг дьявола преподобный Иларион Суздальский. Его житию, обработанному московскими этнографами, мы и обязаны историей богаделенного полтергейста. Иларион прибыл в богадельню в овчинной шубе, подпоясанной льняным поясом, и в накинутой поверх нее ветхой суконной рясе. Демон принял его за новую старуху, а когда понял, с кем имеет дело, Иларион уже окропил стены и мебель святой водой. Вечером довольные старухи улеглись в освященные люльки, а у кинувшегося к ним демона колыбельная застряла в горле.