Любовь Сушко - Богиня тьмы Никта. Мифы и легенды

Согрелись люди на солнце и расправили плечи. Свет казался им теперь благом, они устроили празднество в честь юной богини, его подарившей. Каково же было богине ночи ощущать такое предательство. Никто из нас и представить себе не может, как трудно отдать полную власть. Но Никта успокоилась и перевела дыхание. Она тоже решила извлечь из этого какую-то радость, у нее уже было не так много дел, как прежде. Она полюбила подземный мир, где чувствовала себя, как дома, и все чаще там и оказывалась. Она упорно хваталась за свое прошлое, с которым никак и при желании не смогла бы расстаться.

И только Эреб все время был у нее на пути, требовал каких-то объяснений, и упреки сыпались на ее голову. Их мир стали называть Тартаром. Это было довольно пустым, необитаемым подземным пространством, где можно было спускаться все ниже и ниже, и не было конца ему и крася никакого. Но именно он и напоминал землю в прошлом, где она так любила обитать. Эреб сто раз говорил ей, что она просто утешает себя. Но в первый раз он ее от души пожалел, и не стал ругать – в этом не было никакого прока.

Сам он за это время навел в Тартаре свои порядки, и убеждал себя в том, что это будет его мир, никто больше сюда не пожалует. Он страшно заблуждался. Но он не стал прогонять Никту, она так обжилась там. И сам бог Тартара был теперь ее возлюбленным. И невероятная страсть вспыхнула в черных душах.

А потом, оглядываясь назад, богиня поняла, что это было не самое худшее время в ее жизни. Тогда от Тартара она и родила бога Смерти Танатоса. И он необходим был в этом мире, потому что люди так расплодились, что самых старых и немощных из них срочно пришлось убирать. Они оказались в этом мире лишними. А чтобы люди отдыхали и набирались сил, рожден был бог Гипнос. О, какую радость отдыха приносил он тогда людям, они освобождались от страшной усталости. Но горе было тому, на кого злился бог Гипнос, тогда их сон больше был похож на смерть саму. При приближении его люди приходили в ужас. Но он чаще только пугал, в то время как Танатос многих забирал навсегда, хотя и не казался на первый взгляд таким уж страшным созданием.

Те, кто в этом мире оставались, видели, как уходят другие, и понимали, что раньше или позднее это случится и с ними тоже.

Люди стали умолять его, приносили свои жертвы, они не хотели умирать. И Танатос долго терпел их мольбы, старался не слышать их, но ему надоело это. Тогда он и решил обратиться к ним с грозной своей речью:

– Вы так неразумны, разве непонятно, что люди должны в свой срок покидать этот мир. Вас и девать скоро будет некуда, – говорил он сердито. Уступите свое место детям, а сами отправляйтесь в Аид к повелителю моему.

Они понимали, что он прав, но никак не могли смириться с тем, что придется уходить очень скоро. Но можно ли доверять богу смерти.

И все чаще и чаще отправляла на землю Танатоса Никта. Так в Тартаре и стали появляться первые умершие. Они беспомощно метались во тьме, натыкались друг на друга и на каменные стены, потому что оставались совершенно слепыми и беспомощными. И каждый из них в те минуты хотел только одного – вернуться назад. Тогда и поняла Никта, что должна она сотворить воду забвения, чтобы испивши ее, они навсегда тут и оставались, и не помнили, куда им идти надо, и не метались, точно безумные.

Они охрипли от криков и замолчали, пока еще не было той самой Леты, и стали понимать, что оставаться им тут придется до самого конца.

– Не надейтесь и не ждите, что кто-то отсюда выберется, все так устроено, что обратного пути не для кого нет и быть не может. И снова не поверили они богу тьмы. И понимали, что только со временем могут в том убедиться, все проверялось временем, которого у них было теперь больше, чем достаточно.

Тьма уже не казалась такой непроходимой, они сразу узнавали и могли разглядеть сурового, непроницаемого бога, и радовались, когда появлялся Гипнос и насылал на них беспробудный сон, который успокаивал многих и надолго.

Ему так понравилось усыплять мертвых, погружая их в покой, что он скоро добрался и до живых, ведь с теми было еще интереснее, чем с этими. И такой покой наступал, что и ему можно было передохнуть от всей души и порадоваться за наступивший мир. И просыпались они тогда, когда ему самому этого хотелось. Но если случались какие-то провинности у людей, то он поступал иначе и совсем лишал их сна – вот это было настоящим наказанием для них. Тогда маялись они и умоляли о покое. Ему так нравилось властвовать и повелевать этим миром, он так увлекался, что никогда бы не отказался от этой диковатой забавы. Да и некому его пока было останавливать.