Любовь Сушко - Богиня тьмы Никта. Мифы и легенды

– Думаешь, Зевс до тебя не доберется? – издевался над несчастной Гермес, он никогда никакого не щадил.

Лиса молчала. Но и он не отступал:

– И ты ради этого безумного предателя готова снова страдать? – ему хотелось услышать ответ от богини, он не понимал, за что так можно любить ничтожного царя.

Лиса безмолвствовала.

– Ты спрячешь его, но вряд ли ему захочется долго блуждать во тьме, он снова будет рваться к Гере.

Ее сестра не солгала, никогда прежде она не была так правдива, как теперь.

И в тот момент и Гермес и Лиса обернулись в один миг к царю.

Но уже сам царь в ужасе от нее отшатнулся.

– Убирайся, я ни за что с тобой не останусь, какая бы опасность мне не грозила.. Пусть муки будут любыми, но ни твоей тьмы, ни твоих объятий мне не нужно.

Такой ненависти, как ей казалось, она не переживала никогда прежде. Гермес неожиданно расхохотался и потащил царя прочь. А Лиса в полном ужасе, при молчании муж и нимф должна была исчезнуть….

– Они даже не смеются и не издеваются надо мной, – размышляла, убегая Лиса, – они только жалеют меня, а это еще страшнее, уж лучше бы смеялись.

№№№№№№№№

А тем временем на небесах Ирида видела, как Зевс выбирал призрак, а не свою жену.

Узнав о том, что происходит, она внимательно за всем следила. Заметила усмешку Зевса – он не сильно огорчился, видя, что выбрал, зато гнев Геры был страшен. Надо было посмотреть на то, что там будет происходить дальше.

Ирида и видела и чувствовала ярость Геры. Она должна была сочувствовать верховной богине, но ничего подобного в душе ее не появилось. Уж слишком всех достала своей ревностью и капризами Гера.

Она знала во всех подробностях историю с Лисой и Апате. Трудно было сразу сказать, кто из них прав, кто виноват. Но по отношению к Гере Зевс был все-таки невероятно жесток. В том не было сомнения. Сама Гера хорошо помнила упреки Ириды, которая тогда воскликнула:

– Да он бы и шагу тебе сделать не позволил.

Это было правдой, обидной и невыносимой, но правдой.

– Почему он не верит мне? – спрашивала Гера, – разве хоть когда-то я собиралась ему изменять? Даже и думать о том не хотела, не то, что действовать…

А в то время тот, из-за кого вся каша и заварилась, царь, привязанный к колесу, виновник всех страданий и волнений на Олимпе, посылал страшные проклятия этому миру.

Он утверждал, что и Гера и все остальные боги стали виновниками его страданий и бед.

– Пусть вас сожрет черный адский дракон, – вопил безумец.

Хорошо, что в небесах никто не слышал его, там было шумно и весело. И только богиня Никта, не желая, чтобы эти вопли рано или поздно дошли до них, решила спрятать его во тьме, утащить как можно дальше, чтобы даже до Аида, а не только для Зевса не докричался бедный царь. Но перед этим она долго и внимательно на него взирала.

– И как могло из-за такого ничтожного типа такое пламя разгореться? – сердилась она, – он обычный, слабый, ничтожный, не только с Зевсом, но и с Гермесом ему тягаться невозможно. Так отчего же тогда все это происходит?

Лиса спряталась в полутьме. Она слушала негромкие речи матери и снова готова была броситься на его защиту. Если только матушка причинит ему какой-то вред. Но вроде бы так даже пальцем его не касалась – слишком много чести для несчастного.

Когда Никта ушла, она бросилась к колесу. Но тут же услышала еще большие оскорбления. Только на ней и мог выместить все свое зло царь. Как обидно было все это слышать бедняжке.

Апатэ знала, где она в это время была, и когда та вернулась, спросила:

– Ну что, добилась своего?

– Он так несчастен, и так хорошо, бедняга…, – только и успела произнести Лиса.

И сестра ее махнула рукой и поняла, что ничего нельзя сделать.

– Как он ничтожен и жалок, – воскликнула Лиса.

Но она не поняла, почему вдруг начала так думать, – лучше оставаться в полном одиночестве, чем носиться за таким жалким уродом.

Тогда замолчал и царь. Он понял, что у него нет больше ни одной защитницы, а ведь казалось, что она будет всегда его любить, что бы он ни говорил, что бы ни творил.

№№№№№№№№№

Гермес пока и сам не мог понять, почему он так часто появляется в этом мире. Никта ждала его в страшном волнении, какого не испытывала вечность. Она вдруг встрепенулась перед мальчишкой, очнулась от сна, который казался вечным.

Странные чувства и волнения охватили ее душу.

Но она боялась в чем-то признаться даже себе самой. Он был мил и дорог ей, как никто другой в целом мире. Вероятно, он преследовал какие-то свои цели, но оставался обаятелен и спокоен, никак себя не выдавал.