Алексей Щуров: Песни северного ветра

– Пажу, что бежит по болотам и мхам,
Пристало из миски с колен ужин есть
На кухне с прислугою у огня,
А не в покой к красавице лезть,
Наряд чей богат и роскошней дня.
Пускай с удальца слетает вся спесь.

Отужинав, все почивать разошлись,
А Чайлд-Уотерс пажу говорит:
– Послушай, молодчик-паж, что тебе
Сделать властитель твой повелит.
Сейчас поживее в город спустись,
По улицам да закоулкам беги,
Но чтоб покрасивее шлюху привел —
В объятьях ее хочу ночь провести.
Ее на руках принесешь ко мне, паж,
Чтоб ног не замочила в пути.

Бежала со всех ног вниз, в город, Эллен,
Все улицы и тупики обошла —
И вот куртизанку – красивее нет —
Она к Чайлд-Уотерсу принесла,
Чтоб ног та не замочила в пути.
С Чайлд-Уотерсом гостья на ложе легла.

– О добрый Чайлд-Уотерс, тебя я прошу,
Позволь у постели твоей на полу
Мне сжаться в комок и так ночь провести:
В твоем замке все отказали пажу.

Прошла эта ночь, чуть зарделся рассвет,
Проснувшись, Чайлд-Уотерс крикнул: «Вставай!
Эй, паж, просыпайся, да в стойло беги,
Пшеницы да сена коню задай
Отборным черным овсом накорми,
Я покидаю замок, лентяй!»

Красотка Эллен с трудом поднялась
И в стойло пошла жеребца кормить.
Овса и сена с зерном задала:
Сегодня Чайлд-Уотерс должен отбыть.

К стене спиной прислонилась она —
Ужасно и громко кричать начала.
Стонать принялась так, что милая мать
К сыну в покои незваной пришла.

– Сын мой, Чайлд-Уотерс, – молвит она, —
Скажи, не сглазил ли кто из слуг?
В стойле стенает и криком кричит
Неупокоенный злобный дух
Или девица не может стерпеть
Схваток и тяжких родильных мук?

С постели Чайлд-Уотерс медленно встал,
Рубашку из шелка он натянул,
Но после сменил на белый наряд
И громко на весь покой он зевнул.

К конюшне придя и став у двери,
Чайлд-Уотерс застыл на месте столбом:
В конюшне лежит красотка Эллен
В конюшне лежит красотка Эллен
И песня ее – жалобный стон:

– Усни, мой малыш, засыпай, дитя!
Баюшки-баю, пора почивать.
Как жаль, что отец твой – не король:
Придется нам на соломе лежать.

– Довольно! – Чайлд-Уотерс в конюшню вошел. —
Стонать перестать, дорогая Эллен!
В один день окрестим мы наше дитя
И свадьбу сыграем на зависть всем!

У Белой Лилеи и Алой Розы
Любимая мать умерла.
Отец на скверной женился особе:
Была она к сестрам зла.

У той злобной дамы два сына было —
Юнцы хороши собой.
Один из них с Алой Розой слюбился,
А с Белой Лилеей – второй.

Они запирались в большом покое
И пели во все голоса
Веселья такого давно не бывало
В обширных владеньях отца.

Но их услышала мачеха злая,
К покою девиц подойдя:
– Клянусь, что затею я вашу сломаю,
Умолкните вы у меня!

К себе вызывает старшего сына:
– О сын мой, ко мне подойди!
Боюсь, что время пришло, мой милый,
В море на службу идти.

– Коль, милая матушка, так вы боитесь,
Мой долг – приказ выполнять,
Но мне поклянитесь, что с Алою Розой
Не будете вы враждовать.

– Мой старший сын, язык придержи-ка,
Вражда, словно тень, уйдет;
Но Алую Розу любить запрещаю:
Сердце она тебе разобет.

Вот младшего сына она вызывает:
– О сын мой, ко мне подойди!
Боюсь, что время пришло, мой милый,
В море на службу идти.

– Коль, милая матушка, так вы боитесь,
Мой долг – приказ выполнять,
Но мне поклянитесь, что с Белой Лилеей
Не будете вы враждовать.

– Мой младший сын, язык придержи-ка,
Вражда, словно тень, уйдет;
Вторую сестру любить запрещаю:
Сердце она тебе разобет.

Алая Роза с Белой Лилеей
Любимым смотрят вслед;
Затихло пение в их покое —
Так их застал рассвет,
А злая мачеха снова у двери:
Знать хочет сестер секрет.

– Сестрица, – Лилея Белая молвит, —
Пора из Барнсдейла бежать.
Зачем оставаться нам в этом доме
И в горе дни коротать?

Выше колен зеленые платья
Подрезали сестры быстрей,
Кудри они золотые остригли
На дюйм повыше бровей,
И вот в часовню, где их крестили,
Сестры сбежали скорей.

Там сестры себе имена изменили,
Им вот что пришло на ум:
Одна сестра нынче милый Уильям,
Вторая – Роджер-Шептун.