Александра Баркова - Славянские мифы. От Велеса и Мокоши до птицы Сирин и Ивана Купалы

Возвращаясь к чертам верховного бога, собранным в его образе, мы должны отметить: Див объединяет в себе как вертикаль мироздания (он может быть на вершине, а может наброситься на землю), так и горизонталь – его сила распространяется до буквального края обитаемой земли, то есть до городов на побережье. При этом в мифологии удаленные вражеские города могут соотноситься с Нижним миром, поэтому мы должны признать, что Див объединяет в себе не только небо и землю, но и преисподнюю. Для верховного бога это нормально: так, скандинавский Один восседает на высочайшем престоле, но он же странствует по миру людей и спускается в Хель, мир умерших «плохой» смертью, а греческий Зевс, будучи громовержцем, вырос в пещере (образ преисподней) и принимал различные облики, соблазняя земных женщин. По этой причине мы решительно не согласны с теми комментаторами «Слова о полку Игореве», которые видят в Диве какую-то птицу (мифическую либо реальную, например удода). Образ Дива нам неизвестен, но перед нами – грозный бог, утративший почитание еще в праславянские времена. Не исключено, что его, объединяющего в себе все три мира, могли представлять в виде существа, наделенного признаками этих миров, то есть зверя с крыльями.

Зверь с крыльями часто встречается в древнерусском прикладном искусстве. Традиционно считается, что это Семаргл ( Симаргл ), бог Владимирова пантеона, имеющий иранское происхождение. Он давно сопоставлен с иранским грифоном Симургом. Однако перепроверим эти данные.

Грифоны – очень популярный образ в древнерусском искусстве XII – начала XIII века. Их можно видеть на браслетах и диадемах, в книжной миниатюре, на «златых дверях» собора в Суздале и в резьбе храма в Юрьеве-Польском (на одной только восточной закомаре южной стены их семь!)… Стоп. Если грифон – это языческий бог Семаргл, то, во-первых, как он попал на христианский собор (на его южную стену, покрытую образами святых!), и во-вторых, почему его то ли семь, то ли еще больше? И отчего же в авторитетном для нас поучении против язычества – в «Слове некоего христолюбца» – вместо имени «Семаргл» стоит «веруют… и в Сима и в Рьгла»? При этом грифонов мы обнаруживаем и на височных кольцах, и на браслетах, причем в откровенно языческом контексте, и если этот широко распространенный языческий грифон – Семаргл, то почему «некий христолюбец» затрудняется с написанием его имени?

Грифон. Ранее считался изображением Семаргла. Прорисовка барельефа на стене Борисоглебского монастыря в Чернигове. Shutterstock / Sidhe.

Грифон. Прорисовка барельефа на стене Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Прорисовка Алены Шуваловой.

Увы. Хотя слово «семаргл» уже стало нарицательным для обозначения древнерусского грифона, мы должны признать: грифон и бог Семаргл – совершенно разные мифологические образы. Грифон был невероятно популярен в домонгольской Руси и действительно мог восприниматься как мифический страж, благодаря чему идеально вписывался и в языческую, и в христианскую символику.

А что же тогда Семаргл? Его имя содержит корень marg – «птица» на языке сарматов и аланов (предков осетин), что указывает, во-первых, на источник заимствования, а во-вторых, на облик этого бога, который с высокой вероятностью представлялся исполинской птицей. Мы с ним уже знакомы: говоря о петухе, мы приводили зачин былины о Дюке, где речь идет об исполинском орле, и там же – примеры гигантских орлов из мировой мифологии. Одновременно мы подчеркивали, что масштабы этого орла особенно велики у степных народов. Вероятно, таким орлом и был славяно-аланский бог Семаргл.

Последней во Владимировом пантеоне идет Мокошь , имя которой также пишется как Макошь . В источниках эти написания равноценны, зато в научных трудах они означают совершенно разное. Вариант «Макошь», трактуемый как «мать урожая», принадлежит Рыбакову. С точки зрения лингвистики он совершенно абсурдный (зато очень популярный среди любителей приписывать смыслы отдельным слогам), да и в плане символики сомнительный – богиня Макошь трактуется как покровительница решительно всего: урожая, судьбы, жизни как таковой. Мы не станем тратить время на критику этой концепции. Вариант «Мокошь» мы видим в работах филологов, современная этимология связывает его с корнем, имеющим значение «прядение». Таким образом, Мокошь является богиней-пряхой и богиней судьбы, подобно скандинавской Фригг. Это подтверждается и этнографическим материалом: так, у украинцев отголоски культа Мокоши дожили до XIX века, а запрет на рукоделие в определенные дни, по данным экспедиций, существовал до самого конца ХХ века и, возможно, до сих пор жив в селах.