Александр Афанасьев (классик) - Древо жизни

Обращение русских мифологов к изучению народной словесности, как справедливо подчеркивают современные исследователи, "меньше всего было вызвано чисто академическими интересами" [9] Баландин А. И. Мифологическая школа, с. 30 . Объективно, а нередко и сознательно деятельность представителей мифологической школы служила решению важнейших политических задач, стоявших перед русским обществом 50-х годов. Ф. И. Буслаев писал: "Заботливое собирание и теоретическое изучение народных преданий, песен, пословиц, легенд не есть явление, изолированное от разнообразных идей политических и вообще практических нашего времени: это один из моментов той же дружной деятельности, которая освобождает рабов от крепостного ярма, отнимает у монополии права обогащаться за счет бедствующих масс, ниспровергает застарелые касты и, распространяя повсеместно грамотность, отбирает у них вековые привилегии на исключительную образованность..." [10] Буслаев Ф. И. Народная поэзия. Исторические очерки. Спб., 1887, с. 8 .

А. Н. Афанасьев увлекся новым направлением в филологической нayке вскоре после окончания университета. Юрист по образованию, он уже в 1850—1851 годах выступил в печати с несколькими серьезными работами о верованиях и обычаях наших далеких предков: "Дедушка домовой" ("Архив историко-юридических сведений...", 1850, кн. 1), "Колдовство на Руси в старину" ("Современник", 1851, № 4), "Религиозно-языческое значение избы славянина" ("Отечественные записки", 1851, № 6), "Ведун и ведьма" ("Комета", 1851), "Ответ г-ну Кавелину" ("Отечественные записки", 1851, № 8) и некоторые другие. Проблемами русской мифологии он занимался в течение всей своей жизни.

Уже первые исследования А. Н. Афанасьева были написаны на богатом материале — русском и других народов. Эти труды по мифологии, равно как и по истории, поставили молодого ученого в один ряд с известными исследователями. Так, К. Д. Кавелин в своей рецензии отмечал, что статья А. Н. Афанасьева "Ведун и ведьма" чрезвычайно интересна, что автор "впервые тщательно свел об этом предмете множество данных, рассеянных в разных источниках, и первый представил опыт научного исследования дела". К. Кавелин назвал эту статью "прекрасным трудом" [11] Кавелин К. О ведуне и ведьме (рец.) - "Отечественные записки", 1851, № 6. Критика, с. 53, 57

Тогда же, в 1851 году, А. Н. Афанасьев задумал издать, а несколько позже и издал русские народные сказки. Это был первый опыт научного издания сказок с комментариями, в которых русские сказки сопоставлялись со сказками других народов и — вновь впервые — с привлечением столь обильного материала, в духе мифологической школы объяснялось их происхождение. В 60-е годы А. Н. Афанасьев, несколько переработав статьи и комментарии к сказкам, объединил их в книгу "Поэтические воззрения славян на природу".

Уже современники оценили громадные масштабы проделанной А. Н. Афанасьевым работы. А. А. Котляревский писал: "В отношении материала он (труд Афанасьева. — Б. К.) представляет такой систематический свод фактов по славянской и преимущественно русской мифологической древности, какого не имела еще наша наука" [12] Котляревский А. А. Соч., т. 2, с. 310 .

"Труды г. Афанасьева, — писал рецензент "Вестника Европы", — принадлежат к числу тех, которые, прежде всего, вносят в литературу и в науку громадную массу новых познаний, фактов, а следовательно, говорят много для мыслящего человека и вызывают многих к новому труду... богатую сокровищницу представляет его труд, делающий честь нашему времени и дающий богатую и здоровую пищу как мысли научной, историческим заключениям и выводам, так и творческой фантазии поэта, который захотел бы облечь древние, величавые образы космогонии и теогонии бесконечно отдаленного от нас времени в новую форму" [13] "Вестник Европы", 1868, кн. 2, с. 899-900 .

Но современники же отмечали и недостатки методологии Афанасьева: отрыв ряда толкований мифов от их бытовой, жизненной основы, увлечение "метеорологической" теорией, антиисторизм. Первым серьезные замечания сделал учитель и друг А. Н. Афанасьева К. Д. Кавелин. В упомянутой выше рецензии 1851 года на статью "Ведун и ведьма" он, в частности, писал о натяжках, вовлекших автора "в лабиринт толкований и предположений, как нам кажется, совершенно произвольных", о невнимании исследователя к "ходу и постепенности развития язычества у славян", указывал на отрыв некоторых положений мифологической школы от реальной действительности. "Автор весьма подробно и учено выводит, — писал К. Д. Кавелин, — что... поверье о доении коров ведьмами не должно принимать буквальио: это есть не что иное, как затемненный позднейшими переделками миф о том, что ведьмы (то есть жрицы) своими жертвоприношениями и мольбами призывали на землю плодотворные лучи солнца и дождь, дар божеств светлых... Где, в котором из наших народных поверий можно встретить подобные символы? Все эти поверья объясняются житейскими фактами, явлениями природы: непосредственный их смысл — всегда ближайший и вернейший. И в этой-то, самой первобытной, языческой религии из всех нам доселе известных у народов индоевропейского племени автор сумел отыскать философский миф. Удивительно" [14] Кавелин К. О ведуне и ведьме, с. 58-59 .