Михаил Кочнев - Миткалевая метель

Только Тиракулу и его соседям-то сразу всего не понять, чему наставляет их Иван Петрович.

Однажды красным пояском опоясался месяц над кишлаком. Вышел старый, седой бакши 51 51 Бакш и — знахарь. к белому камню над ручьем и сказал:

— Не зря так нарядился месяц. Встречает он или нового богатыря, или чудесную красавицу.

В эту ночь Сурахан родила дочку. Назвали ее Гюльджан. Такой красавицы дотоле не видывала Ферганская долина.

Все соседи один за другим приходили в маленький домик к Тиракулу и Сурахан и поздравляли их с дочкой:

— В счастливую ночь родилась Гюльджан! Сам ясный месяц выходил встречать ее…

— Вот тебе и помощница, Тиракул!..

— Жаль такую красавицу томить за гренами 52 52 Гр е ны — яйца бабочки тутового шелкопряда. …

— Вырастет Гюльджан, и лучший батыр 53 53 Бат ы р — богатырь. придет к вам просить ее руки…

Так говорили соседи, клали роженице незатейливые подарки на постель и уходили к своим дворам — кормить листочками шелковицы червей. Надо торопиться: придет зима, и шелкопрядов не будет. На что же тогда купить хлеба? И без того весь кишлак в долгу у бая, манапа и бия 54 54 Бий — судья из местных богачей. . Больше идти за деньгами не к кому.

Сурахан говорит мужу:

— Теперь у нас родилась помощница… Сходи к баю, попроси у него денег. Купим мотальный станок — дома будем разматывать шелк. Мне надоело стоять над хозяйским запарочным чаном 55 55 Запарочный чан (или морильня) — специальный котел, в котором с помощью пара морились шелковичные коконы. . Ночи напролет станем работать — отработаем долг, но зато у нас будет свой мотальный станок.

Не советовал Иван Петрович бедняку Тиракулу связываться с богатеями: все равно обманут. Но Тиракул послушался жены.

Надел он свой пестрый халат, баранью шапку, пошел к баю — в дом с расписными, узорчатыми стенами. У бая в гостях сидели бий и манап. Тиракул упал баю в ноги и не смел поднять головы.

— На что тебе понадобились деньги? — спросил бай.

— Нужны они мне по хозяйству. Мы всей семьей свой долг отработаем.

— Что же, денег я тебе дам. А вернешь ты мне столько, и еще полстолька, да четверть столька. И жена твоя будет мотать шелк в моей мотальне столько лет, сколько я монет брошу. Вот свидетели, — указал он на гостей.

И швырнул Тиракулу под ноги горсть серебра. Собрал бедняк деньги с полу и все еще стоял на коленях перед баем — не смел поднять головы.

— Я слышал, что у тебя родилась дочь?

— Да, родилась.

— За это она в колыбели выведет мне столько мешочков червей, сколько грошей в этих деньгах, что я тебе дал. Вот свидетели, — опять указал бай на гостей.

Верная кабала Тиракулу, но и отказаться он не посмел. Не прогневить бы бая — тогда совсем сживет со свету, отнимет и жену и дочь и самого загонит в могилу. Поклонился Тиракул. Молча вышел за порог.

Бий сказал баю с насмешкой:

— Ты щедр, как индийский гость, и слеп, как сова на солнце. Тиракул храбр, как лев, хитер, как лиса; он тебя обманул.

Бай вскочил с ковра:

— Что ты сказал, бий?

— Да-да. Тиракул — я слышал от бакши — хочет покупать мотальный станок. И тогда Сурахан не придет к твоим запарочным чанам, а их дочь, красавица Гюльджан, будет выводить в колыбели шелковичных червей не для тебя. Две бараньи головы не поместятся в одном котле, а два мотальных станка — в одном кишлаке. Бий все знает!

— Это правда, — проворчал манап, человечишка с жиденькой рыжей бородой. — Кроме того, люди видели, как вечером Тиракул ходил к ссыльному кузнецу.

Тогда разгневанный бай сказал:

— Ты, бий, жаден, как шакал, увертлив, как змея, учен, как китайский конфуцианец 56 56 Конфуци а нец — проповедник религиозного вероучения, приписываемого полулегендарному китайскому мыслителю Конфуцию (Кун Цзы), жившему, по преданию, в VI веке до нашей эры. , в законах ты можешь запутать всякого! Верни мне деньги, что я дал Тиракулу, — получишь из них третью долю.

Бий встал с ковра и намотал на голову белую шелковую чалму, туже запахнул шелковый разноцветный халат:

— Скорее беркут упадет вместо лисы грудью на камень, чем бий ошибется в законах!

Кто в кишлаке не знал бия!

— Не успеет народиться новый месяц, как Тиракул переложит деньги из своей горсти в мой карман, — сказал бий. — Пойдем, манап, ты — старшина, ты мне нужен.

Бий, как коршун, завидел добычу и приготовился вцепиться в нее.

Бий и манап ушли.

Водка, сваренная на кумысе, придала им храбрости. Они вышли на тропинку, по которой Сурахан ходила за водой к чистому ручью.