Александра Любарская - Калевала

— Послушай меня, Вяйнемейнен, — говорит хозяйка Похъёлы. — Если добром не отдашь мне Сампо, прикажу я моим воинам забросать вас копьями, закидать стрелами, зарубить мечами.

А сама протянула свою когтистую лапу и вцепилась в крышку чудесной мельницы.

Но не зевает веселый Лемминкайнен. Схватил он меч и обрубил крылья злой птице.

Как горох посыпались мужи Похъёлы с орлиных крыльев. Падают они на гребни вод, а Лемминкайнен машет мечом и приговаривает:

— Ну-ка, поживее прыгайте, славные герои!

Кователь Илмаринен тоже не отстает от Лемминкайнена — веслом, словно кузнечным молотом, бьет он чудовище.

А Вяйнемейнен выхватил дубовый руль и рулем отбивается от злой Лоухи.

Плохо пришлось хозяйке Похъёлы. Все ее храбрые воины потонули в морской пучине, а сама она, как тетерка с дерева, свалилась с высокой мачты на край лодки.

Обломал ей Вяйнемейнен крылья, обрубил ей Илмаринен хвост, отсек ей Лемминкайнен когти.

Один только коготь остался у нее, а все-таки крепко держит старая Лоухи чудесную мельницу Сампо.

Вот уже к корме подтащила пеструю крышку, над самым краем лодки подняла… Да не удержала, уронила в море.

Ударилась мельница о синий гребень волны и разбилась на мелкие куски.

Плачет жадная Лоухи, что потеряла свое сокровище. А злое сердце ее радуется — уж лучше пусть совсем пропадет Сампо, чем достанется людям Калевалы!

о не пропала чудесная мельница, не потонула пестрая крышка.

Долго качались ее обломки на широкой спине моря, пока волны не принесли их к берегам цветущей Калевалы.

Бережно собрал их старый, мудрый Вяйнемейнен и закопал в землю, на зеленом мысу, на туманной золотистой поляне.

— Пусть принесут они родной земле богатство и счастье! Пусть оградят они добрый народ Калевалы от зла и беды!

Так сказал старый, мудрый Вяйнемейнен.

И слова его сбылись.

Никогда буйный ветер не мял на полях Калевалы посевов, никогда мороз не губил нежных всходов, а темные тучи не закрывали ласкового солнца.

Словно высокая железная ограда, будто крепкая каменная стена охраняла Калевалу от горя и невзгод. Весельем начиналось утро на счастливой земле, ясным был полдень, радостным тихий вечер.

Только на сердце старого, мудрого Вяйнемейнена лежала печаль: не было у него больше многострунного кантеле, замолкли на земле сладкозвучные песни.

«Может, еще найду я кантеле на дне моря? Может, отдаст мне Ахто мой многострунный короб?» — думает старый, мудрый Вяйнемейнен.

И вот отправился Вяйнемейнен в путь.

Кователь Илмаринен сделал ему грабли — не слишком большие и не слишком маленькие: каждый зубец в сто сажен, рукоятка с целую версту, — и пошел Вяйнемейнен с этими граблями по берегу моря.

Водит он зубьями по тростниковым зарослям, сметает в кучу водяные травы, сгребает морские волны… Нет нигде его кантеле.

«Если у берега нет моего кантеле, может быть, на дне моря найду его», — думает старый, мудрый Вяйнемейнен.

Сел он в лодку, оттолкнулся от медных катков, и понесла его лодка по широким морским дорогам.

Обыскал Вяйнемейнен все подводные рифы, избороздил все морские течения, а кантеле нет как нет. Исчез в морской пучине звонкострунный короб.

Печальный вернулся Вяйнемейнен домой.

Идет он рощей и вдруг слышит — плачет на опушке береза.

Подошел к ней Вяйнемейнен и спрашивает:

— Что ты плачешь, береза? О чем тоскуешь, белый пояс?

Отвечает ему береза:

— Плачу я о своей горькой доле, скорблю о своей несчастной судьбе. Посуди сам: и в летний день и в зимнюю стужу не знаю я радости. Весна придет — малые дети режут мой ствол острыми ножами. Наступит жаркое лето — пастухи сдирают с меня кору, чтобы плести кузовки для ягод. Молодые девушки вяжут из моих веток веники. А придут дровосеки — так и совсем прощайся с жизнью!.. И зимой мне не легче. Ветер уносит мое зеленое платье, и стою я на морозе, раздетая, одинокая, сиротливая, от горя к земле пригибаюсь.

Говорит ей старый, мудрый Вяйнемейнен:

— Ты не плачь, мой зеленый друг, не горюй, белый пояс! Дождешься ты лучшей доли, будешь еще смеяться, будешь плакать от веселья, петь от радости.

И вот принялся Вяйнемейнен мастерить из березы кантеле.