Эдит Гамильтон - Мифология. Бессмертные истории о богах и героях

Не осталась забытой и мать Диониса, которую ему не довелось увидеть. Он так сильно тосковал по ней, что в конце концов отважился на страшное путешествие в подземный мир. Отыскав там Семелу, Дионис сумел преодолеть власть разлучившей их смерти, и смерть отступила. Он освободил мать из царства усопших, однако не для того, чтобы она снова жила на земле. Дионис вознес Семелу на Олимп, где боги согласились принять ее в свой сонм — да, смертную, но ставшую матерью божества, а потому достойную находиться среди небожителей.

Бог виноделия мог быть не только добрым и милостивым, ему случалось проявлять жестокость и толкать человека на ужасные поступки. Нередко он доводил людей до помешательства. МEНАДАМИ, или ВАКХАНКАМИ, называли женщин, которые в неистовом пьяном экстазе носились с истошными криками по лесам и горным склонам, размахивая увенчанными сосновыми шишками тирсами (жезлами) и сокрушая все на своем пути. Удержать буйных вакханок было невозможно. Повстречавшихся им диких животных они разрывали на части и остервенело пожирали окровавленное сырое мясо. Вакханки пели:

Олимпийским богам нравилось, когда в храмах и священных обрядах царят красота и стройный порядок. Безумные менады обходились без храмов. Они отправлялись славить Диониса в самые глухие места — труднодоступные горы, потаенные лесные чащи, словно возвращаясь к архаичным обычаям, когда люди еще не додумались возводить земные дома для своих богов. Менады убегали прочь из пыльных многонаселенных городов к первозданной чистоте нехоженых холмов и дремучих зарослей. Там Дионис кормил их злаками, ягодами, поил молоком диких коз. Постелью менадам служила мягкая луговая трава или пышное ложе из сосновой хвои, которая год за годом копилась под раскидистыми кронами деревьев. Утро встречало служительниц Диониса покоем и благодатной свежестью, купались они в кристальной воде ручьев. В их священнодействиях под открытым небом, в упоении дикой красотой мира было много притягательного, искреннего, раскрепощенного. Однако единение с природой неизменно сопровождалось чудовищными кровавыми пиршествами.

Основу дионисийского культа составляли два очень далеких друг от друга начала: свобода и экстатическое веселье удивительным образом сочетались в нем с первобытной свирепой жестокостью. Бог виноделия дарил своим приверженцам и то и другое. Он мог быть для людей и благодетелем, и губителем. Самое ужасное из всех числящихся за ним деяний произошло в Фивах, родном городе его матери.

Дионис явился в Фивы, чтобы установить там свой культ. По обыкновению его сопровождала свита пляшущих и поющих женщин в наброшенных поверх одежд оленьих шкурах и с увитыми плющом тирсами в руках. Они словно обезумели в своем безудержном веселье.

Фиванский царь Пенфей был племянником Семелы, но даже не подозревал, что предводитель этой толпы возбужденных, беснующихся женщин приходится ему двоюродным братом. Он не знал, что Зевс не позволил погибнуть сыну Семелы, находившемуся в ее утробе. Дикие пляски, громкие ликующие песни и в целом вызывающее, эксцентричное поведение чужаков глубоко возмутили Пенфея — бесчинства требовалось немедленно прекратить. Он приказал страже схватить незваных гостей и заточить в темницу — в первую очередь их предводителя, «чародея из Лидии», от вина «румяного с лица». Но едва царь отдал распоряжение, как над ухом раздался суровый голос: «Тот, против кого ты ополчился, — новый бог. Он сын Семелы, спасенный Зевсом, и вместе с божественной Деметрой величайший покровитель человека». Это вещал старый слепой прорицатель Тиресий [97] По одной версии, Тиресий еще юношей увидел Афину обнаженной во время ее купания. За это она ослепила его, но взамен даровала ему способность пророчествовать. По другой версии, Тиресия лишила зрения Гера, которая разгневалась, когда он сказал, что женщины получают от физической любви больше наслаждения, чем мужчины. Тогда Зевс наделил его долголетием и даром прорицания, который Тиресий не утратил и после сошествия в Аид. Одиссей спускается в царство мертвых, чтобы именно от Тиресия узнать о своем будущем. — Прим. ред. , почитаемый в Фивах мудрец, лучше других ведавший волю богов. Однако, обернувшись, чтобы ответить, Пенфей увидел Тиресия, обряженного так же, как сумасбродные вакханки: на седовласой голове венок из плюща, согбенные плечи покрыты оленьей шкурой, в дрожащей руке какая-то странная палка с сосновой шишкой наверху. Царь смерил его взглядом и издевательски высмеял, а потом велел убираться с глаз долой. Этим Пенфей подписал себе приговор: отныне он лишился возможности слышать предостережения свыше.