Анна Соле - Последний портрет Леонардо

– Ты хочешь сказать, что этим ключом можно открыть панель и там внутри висит картина…?

– Может висеть, Роберт. Может! Вероятность очень мала и всё же она есть. Итак, поздравляю тебя – ты догадался. А теперь покажи мне нужную панель.

– Подожди, как я могу знать?

– Катрен Нострадамуса, – снисходительно подсказал Генри.

– Ты говорил волчья ягода?

– Да. Помнишь, как она выглядит?

– Чёрные такие ягоды, листья круглые, – задумчиво проговорил Роберт, обходя кабинет и всматриваясь в панели на стене.

– Генри, посмотри, эта?

– Да, молодец, – подтвердил дядя. – Кстати, обрати внимание, именно здесь и могла висеть картина. Панель находится на уровне глаз, освещение прекрасное – недалеко от окна, но так, что прямые лучи солнца не попадают. Всё очень продумано.

– Подожди, Генри, мы сейчас будем открывать панель, и там может висеть картина? – не унимался Роберт.

– Да, будем открывать и для этого нам понадобиться лупа и очень острый и тонкий нож, – деловито подтвердил дядя. – Потому что был ремонт, панели покрывали лаком, и нам надо прорезать лаковую пленку.

И тут Генри, словно фокусник, вынул из кармана пиджака небольшую коробочку, в которой лежал тонкий нож.

– Роберт, дай-ка мне лупу, – скомандовал дядя.

Роберт поднёс дяде лупу и встал у него за спиной. Вдвоём они рассматривали сквозь увеличительное стекло старинную дубовую панель, на которой в правом нижнем углу было отчётливо видно маленькое отверстие для ключа. Генри очень аккуратно снял лак с замочной скважины, а потом провёл ножом по периметру панели.

– Давай ключик, – сказал деловито дядя, и Роберт кинулся к столу за ключом.

Взяв из рук Роберта ключ, Генри вставил его в отверстие. Тот вошел как влитой. Оба затаили дыхание, Генри сделал оборот, что-то еле слышно щёлкнуло, и он потянул панель на себя. Панель со скрипом открылась, и перед ними предстала большая, серебряная, потемневшая от времени роскошная рама, которая была… абсолютно пуста. Внутри неё белели старинные камни стены.

– Роберт, значит, она была! – воскликнул Генри.

– Картины нет, – в тот же момент уныло заявил Роберт.

– Нет, я глазам своим не верю. Картина самого Леонардо да Винчи висела здесь, – восторженно повторял дядя. – В это невозможно поверить!

– Генри, извини, пожалуйста, но чему ты так радуешься? Ведь никакой картины нет. Есть только пустая рама.

– Ты совершенно прав, мой мальчик, но рама указывает нам на то, что записи на полях письма – правда. Именно это самое главное, – восхищённо говорил Генри. – Значит, она была! Не просто картина, а картина самого Леонардо да Винчи. Кстати, сними раму, давай-ка её посмотрим.

Роберт снял раму и поднёс её к столу:

– Тяжёлая, – констатировал он.

Генри с лупой внимательно осмотрел ангелочков, искусно сделанных внизу рамы, прощупал стрелы, и провёл рукой по пыльной поверхности:

– Да, умели тогда делать красивые вещи, – сказал он.

– Генри, получается, что картина Леонардо да Винчи висела в этом замке, – стал рассуждать вслух Роберт, – причём о ней, кроме бывших владельцев, никто не знал. Но где она может быть сейчас?

– Да где угодно, – отозвался дядя. – А может быть, её уже и нет вовсе. Война и не такое перемалывала… Но, – Генри стал говорить очень энергично. – У нас есть шанс, и мы обязаны его использовать. В существование Трои тоже никто не верил, а тут сам Леонардо да Винчи. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что такое картина Леонардо?

– Не надо. «Мадонну с веретеном», похищенную из частной коллекции в 2003 году, оценивали примерно в 60 миллионов долларов. – Роберт замолчал, размышляя, а потом спросил:

– Я что-то не пойму, на что мы можем надеяться? Если картина существует реально, это значит, что она хранится у кого-то. Какие-то люди знают, что у них есть неизвестная картина Леонардо да Винчи, за которую они получат огромную кучу денег, и, наверное, просто ждут, чтобы она ещё подросла в цене, так получается?

– Нет. Не совсем так, – возразил Генри. – Дело в том, что Леонардо да Винчи не подписывал своих полотен. Не спорю, на его картине «Дама с горностаем», которая находится в музее Кракова, сверху выведено Леонардо да Винчи, но насколько я знаю, это единственное полотно, на котором есть имя художника, и написано оно явно не самим Леонардо. Великий итальянец оставлял на своих полотнах знаки, например, взлетающая птица. В этом смысле очень примечательна история его картины «Дама с цветком», или «Мадонна Бенуа» из коллекции Эрмитажа – на ней, кстати, тоже есть этот знак. Так вот, это полотно купил у бродячих артистов купец Сапожников. Позже его внучка, которой картина досталась в приданное, вышла замуж за архитектора Леонтия Николаевича Бенуа. Леонтий посчитал, что это работа Леонардо да Винчи, и Александр Бенуа – младший брат Леонтия, художник и искусствовед, повёз её специально в Берлин, чтобы показать знаменитому Боде (это один из главных авторитетов по истории европейского искусства того времени, директор Государственных берлинских музеев). Посмотрев внимательно картину, тот сказал: «Нет! Это не Леонардо, но, возможно, что это произведение кого-нибудь из соучеников да Винчи по мастерской Вероккио». Потом Александр Бенуа отправил эту картину в Париж на реставрацию. Парижские искусствоведы также отрицали, что картина принадлежит кисти да Винчи. И только спустя 8 лет, в 1906 году, профессор Моллер Вальде, который видел эту картину в Берлине, на основании рисунков Леонардо да Винчи с уверенностью доказал, что «Мадонна Бенуа» является именно его произведением. Я тебе всё это рассказываю к тому, что подлинность установить не так-то легко, и поэтому если картина находится у дилетантов, они вряд ли догадываются, что она принадлежит самому да Винчи. Конечно, конечно, если полотно ещё существует.