Народное творчество - Акбузат

Прошли годы. Умер Урал-батыр, умерли и его сыновья. Подводный падишах приказал похитить Акбузата, привести его к себе. Стал он время от времени появляться на Урал горе верхом на Акбузате – крылатом коне. Старики и рассказывали, что Акбузат, выходя из воды, вспоминал своих погибших батыров. Тогда он рвался вперед, бил крыльями, и тогда и поднималась на земле невиданная буря, от которой рушились горы, разлетались в разные стороны скалы, все на свете летело вверх тормашками.

Вот что рассказывали в старину бывалые люди. И я тогда подумал – уж не такая ли буря приключилась сегодня?

Тут Хаубан понял, что подводная девушка говорила ему правду. Однако знание свое он решил придержать при себе. «Мало ли что может случиться, – подумал он. – Еще скажут, мол, ходишь тут, вызываешь бури ни с того, ни с сего».

Тем временем старик вызнал все, что мог, и решил отправиться дальше, искать пропавшее стадо. Остановил его Хаубан, пригласил в свою юрту, предложил ему передохнуть, чтобы потом отправится на поиски вместе. Не хотелось ему расспрашивать старика принародно, лучше было бы поговорить с глазу на глаз.

С радостью согласился старик, буря его порядком потрепала, ему нужен был отдых.

Пришли они в юрту. Хаубан усадил старика на почетное место, заварил ему чаю и потом только приступил к расспросам.

Отвечал старик, что зовут его Тараул, много лет уже пасет он стадо у бая по имени Иргиз.

Вспомнил тут Хаубан старого пастуха, который подарил ему хызма, обратился к нему.

– Дедушка, а меня ты не узнаешь? – спросил он ласковым голосом, засветившись всем лицом.

Оглядел старик Тараул Хаубана с головы до ног, вздохнул:

– Нет, сынок, никак не припомню. Стар ведь я, глаза мои помутились, а ведь какими были зоркими они когда-то!

Тут он пожевал губами, словно что-то припоминая и наконец спросил:

– Так может, сам скажешь, кто ты. По виду вроде бы храбрый молодец. Уж не из потомков ли ты Сура-батыра?

– Из них дедушка, сын его, – радостно воскликнул Хаубан и рассказал старику о себе, и о том, как получил от него в подарок волшебную хызма, не забыл поведать.

Обрадовался Тараул, прослезился, обнял Хаубана.

– Сынок, сынок, – горячо зашептал он. – Сура-батыр, отец твой, был храбрец из храбрецов, в битве лев, как их мало. При нем подводный падишах не смел показаться на землю, не то что ступить по ней.

Тут память его встрепенулась, он весь подобрался и спросил Хаубана:

– Да, сынок, а сохранилась ли та хызма, которую я тебе дал?

– Конечно, дедушка, – с восторгом отвечал Хаубан. – Я берегу ее пуще своей души, она дороже мне всех богатств земли. Вот она!

И он вытащил хызма из своего колчана.

Дрожащими руами принял ее Тараул, долго рассматривал, но сил у него справиться с таким оружием уже не было. Поцеловал его старик и медленно, с неохотой вернул его Хаубану.

– Сынок, не простая это хызма, знай это, —сказал он сквозь слезы и даже как-то нехотя. – Когда я подарил ее тебе, ты был еще мал, я не мог открыть ее тайны. А теперь скажу – это хызима твоего отца, она осталась от сыновей Урал-батыра! Только ее и боится подводный падишах! Крепко храни ее, никому о ней не говори!

Сказал так старик Тараул и заплакал горькими слезами, потому что дни его молодости остались у него далеко в прошлом, за его спиной, и он не мог больше держать в руках богатырское оружие.

С той поры Хаубан и старик Тараул стали неразлучны, поселились рядом друг с другом, часто говорили о минувших днях. Жили они охотой, и Хаубан никогда не обижал старика, щедрой рукой выделяя ему долю из добычи.

Но была теперь у Хаубана своя тайна, которой он не делился ни с кем, даже с мудрым Тараулом. Хотел он отыскать золотую утку, хотел до конца проникнуть в тайны подземного царства, надеялся увидеть красавицу в ее настоящем облике.

Дни проходили, месяцы пролетали, год промелькнул, словно стрелу кто-то выпустил, а Хаубану никак не удавалось напасть на след золотой утки. Не раз ночевал он на берегу озера, но даже отблеска не увидел, не то что с ней самой повстречаться.

Измученный, возвращался он на яйляу, где вел долгие беседы со стариком Тараулом.

И вот однажды, когда к слову пришлось, спросил он, выходит ли теперь водяный падишах на берег озера, может быть, его кто-то видел…

– С таким человеком я не встречался, – ответил ему Тараул. – Однажды только увидел на берегу женщину, которая вдруг закричала: «Смотрите, смотрите, золотая утка!» Я обернулся, но утка уже исчезла. Ее увидеть так и не довелось. А та женщина сказала мне, что в четырнадцатую ночь каждого месяца выходят из озера голубки, они купаются, смеются, а вот золотая утка больше не появляется. Но об этом люди и раньше рассказывали.