А. Ибрагимов - Cтарый царь Махабхараты. Свобода выбора и судьбa в индийском эпосe

Автор выражает глубокую признательность проф. Я. В. Василькову за любезное предоставление его трудов, трактующих концепции судьбы в Мбх; без использования ocнoвoпoлaгaющиx работ проф. Я. В. Василькова завершение этой книги было бы крайне затруднительно.

Мocквa-Бocтoн 2010–2016

A. Ибpaгимoв

Основу коллизии великого эпического сказания Древней Индии «Махабхаратa» (в дальнейшем – Мбх) составляет характерный для многих сказаний классической древности династический конфликт. В Мбх за престол борются две группы кузенов: сотня братьев-Кауравов (сыновья слепого царя Дхритараштры) против пятерых братьев-Пандавов (сыновья царя Панду). Здесь необходимо небольшое уточнение. В действительности обе группы принцев, будучи близкими родственниками, происходят от древнего героя Куру и могут в равной степени называться общим родовым именем Кауравов, что иногда и происходит. Но ради различия соперничающих групп сказание часто именует сыновей Дхритараштры, а порой и лагерь их сторонников, Кауравами, а сыновей Панду с присными – Пандавами. Этой номенклатуры будем придерживаться и мы.

Конфликт Пандавoв c Кауравами был подготовлен перипетиями предыдущего поколения принцев: в своё время старший царевич Дхритараштра по причине врождённой слепоты не мог занять трон, и царём державы Кауравов стал его младший брат, могучий и воинственный Панду. Но после гибели молодого Панду всё изменилось: теперь власть в руках Дхритараштры, который произвёл сотню сыновей, a заодно является опекуном пяти осиротевших племянников.

Дхритараштра мудр и не чужд благородных порывов, но соблазн слишком велик: как в условиях конкуренции принцев не порадеть собственным сыновьям? Ситуация осложняется тем, что умеренный и в общем совестливый царь часто идёт на поводу у своего старшего сына Дурьйодханы. Даже когда Дхритараштра под давлением родичей и советников выделяет пол-царства Пандавам, властолюбивый и завистливый Дурьйодхана не оставляет попыток получить всё. Принц пытается избавиться от конкурентов то хитростью, то силой, старый царь журит любимца за скверное поведение, но отказать ему в поддержке не может. Царица, праведная Гандхари, также не способна повлиять на своенравного и избалованного отпрыска. В результате царь с царицей оказываются втянуты в весьма неприглядные интриги, направленные против их благородных племянников Пандавов. Несмотря на неоднократные предупреждения святых мудрецов, советников и родичей, царь не останавливает вражду принцев, и конфликт разгорается до настоящей войны, в которой Пандавы побеждают, но страшной ценой. Царский род почти полностью истреблён, страна разорена и обезлюдела, Пандавы потеряли всех своих детей и союзников, a царственная чета – всех сыновей, шурьёв, единственного зятя, почти всех внуков и племянников (кроме Пандавов). Трудно представить себе что-либо ужаснее доли Гандхари и Дхритараштры, вынужденных доживать свой век, пусть в почёте, при дворе победоносных Пандавов – убийц их детей и внуков.

Аудитория наблюдает Дхритараштру на протяжении очень долгого времени. Ему не суждено умереть молодым, как Зигфриду «Песни о Нибелунгах» (далее – ПН), провести старость вне границ сказания, как Одиссей, или пасть в битве седым воином, как заглавный герой англосаксонский поэмы Беовульф, отдавший жизнь за своё племя. Драма слепого царя Мбх, как и в случае библейского царя Давида, это драма целой жизни. Уникальность образа Дхритараштры состоит в том, что, в отличие от биографии Давида в Ветхом Завете (далее – ВЗ), его молодые годы упомянуты скороговоркой, а в зрелые сказание поспешно превращает его в старого царя-отца. Совмещение ролей старого царя и эпического отца растягивается для Дхритараштры на многие десятилетия, перекрывая по времени большую часть многотомной эпопеи, и почти всегда происходит довольно неудачно, a завершается настоящей катастрофой. Этот необычный конфликт между двумя столь естественными для большинства сказаний ипостасями эпического владыки (старый царь/отец) является загадкой образа слепого царя Мбх и стержнем его драмы.

Преобладающее большинство известных нам эпических героев, если и подвергаются критике за недостойное или неразумное поведение, то только изредка и только отдельными, словно специально предназначенными сказанием для этой роли, лицами: царя Саула обличает пророк Самуил, царя Давида – пророк Нафан, царя Агамемнона – оскорблённый им Ахилл, князя Владимира – Илья Муромец. В целом сказания сохраняют нейтральный тон и при изложении конфликтов, драматических событий [попробуйте угадать, кому сочувствует Гомер, троянцам или грекам «Илиады» (далее – Ил)] или даже коварных замыслов и предосудительных действий («Сага о Ньяле», Исландские саги, СПб., 1999, т. 2). Мбх составляет ярчайшее исключение из этого правила: Дхритараштра, как и другие герои индийского эпоса, постоянно подвергается обсуждению и осуждению брахманами, праведниками, мудрецами, родичами и даже рассказчиками; при этом сказание не забывает время от времени превозносить его мудрость!