А. Усович - Пепел и пыль. История о храбрых воинах и принятых ими решениях, которые влекут за собой самые неожиданные последствия

– Ага, – подаёт голос Бен. Он сидит по левую руку от Марка. – Полининого жениха.

Что-то в тоне, которым он произносит последнее слово, заставляет меня усомниться в его объективности.

– Бен, сделай одолжение – замолкни, – говорит Нина.

Полина же никак не реагирует, лишь привстаёт и смотрит над нашими головами. Я быстро поглощаю суп и рис, даже не чувствуя вкуса пищи. Отдаю рыбу, на которую у меня аллергия, изъявившему желание Бену. Мне приходится постараться, чтобы скрыть дрожь в правой руке – той самой, которой я за последние часы уже несчётное количество раз вскрыла живот оборотню в имитационной комнате. А левая уже не болит. Точнее, я её вообще не чувствую.

– Восьмой уровень, – доносится до меня голос Нины. – Ведьма накинулась на маленькую девочку в торговом центре. Мне нужно было не только приструнить эту сумасшедшую и спасти мелкую, но и разобраться со свидетелями. И поверьте мне, собрать в одну кучу больше двух десятков перепуганных до чёртиков людей – миссия из разряда невыполнимых.

– И что вы с ними делаете? – тут же спрашиваю я. – Как разбираетесь со свидетелями?

– Вообще, правила требуют от нас максимальной конфиденциальности, – отвечает Ваня. Он лениво возит последним куском рыбы, наколотым на вилку, по тарелке. – Когда этого достичь не получается, необходимо проводить нейтрализацию.

– Нейтрализацию?

– Ну да, – Нина отодвигает от себя тарелку, так и не доев. – Например, если свидетелей немного, их можно вырубить чем-то тяжёлым по голове.

– Не неси ерунды, – встречает Марк. Нина хихикает. – Нам нельзя так делать.

– А жаль. Иногда уж очень хочется.

– У нас есть синтетическая сыворотка, – говорит Ваня, резко обрывая все шутки реальным фактом. – Нейтрализатор. При единичных случаях, её мы вводим внутривенно. При массовых – респираторно. Она воздействует на участок мозга, отвечающий за память, и стирает последние от десяти до сорока минут в зависимости от настроек и концентрации. Но лучше, конечно работать без свидетелей, а иначе…

– А иначе, страж из тебя так себе, – произносит Бен.

Что ж, разумно.

Больше мы ничего не успеваем сказать, потому что приходит тот, кого ждала Полина. Я понимаю, что это он, когда мужчина останавливается за спиной Полины и чмокает её в макушку.

– Привет, – мягко произносит он. Затем поднимает глаза на нас. – И вам!

– Привет, – почти хором отвечают все.

Кроме меня, потому что я понятия не имею, кто это, и Бена. Тот бубнит что-то вроде «Здрасте», а после этого ещё и томно вздыхает. Мне приходится наклониться ближе к столу, чтобы взглянуть на него. Бен сидит, выпятив челюсть, и разглядывает свои руки.

Надулся, как маленький.

– Это Слава, – представляет меня Полина, когда мужчина опускается на стул. – А это Максим.

– Очень приятно, – произносим мы одновременно.

Когда он улыбается, я вижу ямочки на его щеках и мелкие морщинки в уголках глаз. Сложно сказать, сколько ему лет, но он явно старше остальных.

– Макс – куратор «Омеги», – шепчет мне на ухо Нина, подловив момент, когда все перестают акцентировать внимание на подошедшем. – Они с Полиной встречаются.

– Сколько ему лет? – так же тихо спрашиваю я.

– Двадцать три, – неуверенно отвечает Нина. – Или двадцать четыре. Что-то около того.

Я бегло осматриваю этих двоих. Ребята – типичные влюблённые. Максим глаз не сводит с Полины, даже садится боком к остальным. А Полина, в свою очередь, только и делает, что краснеет.

– Я всё, – скрипит стул, Бен встаёт с места. – Пора возвращаться к тренировкам.

В этом его энтузиазме проглядывается другой, пока скрытый от меня, смысл. Но по тому, как Полина виновато провожает его взглядом, кое-что становится ясным – между этими двумя что-то было. И, похоже, это «что-то» не очень хорошо закончилось.

По крайней мере, для Бена.

– Ты готова? – спрашивает меня Нина.

Я киваю и отодвигаю от себя тарелку.

– Снова имитационная комната?

– Надеюсь, что нет, – бросает она равнодушно.

Однако я понимаю, что не мне одной не по душе от мысли, что придётся туда вернуться.

Нас прерывает сигнал. Дребезжание напоминает трель будильника, разве что с тревожными нотками. Несколько секунд – и всё замолкает. Я оглядываюсь по сторонам. Те, кто на мгновение перестали есть или общаться, снова возвращаются к своему занятию, как ни в чём не бывало. Только ребята рядом со мной вдруг становятся очень серьёзными.

– Пошли, – Нина встаёт со стула так резко, что он падает назад. Хватает меня за руку. – Ну же!