Наиль Акчурин - Казанская царица. Пьеса

Деянья наши

Были благодатны,

Поступки искренни

И, для меня, приятны.

Не раз Сафа-Гирей

Журил царевича Ивана,

Не раз бояр московских

Усмирял войсками.

Но не было и мысли

Покорять Москву,

Тем паче

Отнимать её у сироты…

И вот Иван подрос,

Благословлённый Бесом,

Наполнил мир грозой

И русским духом.

Одним из первых

Пал Сафа-Гирей,

Хан был отравлен

Ядом злых людей.

Никто на помощь

Не пришёл Казани,

И не нашлось

Достойного у власти.

Гонцы отправлены по миру:

В Крым, в Турцию, в Ногайскую столицу.

Но нет ответа, будто никому

Нет дела до моей страны.

Вот уж два года

Ханством правит

Сын наш Утямыш,

В любви родившийся малыш…

Что проку в регентстве моём,

Заботе о народе?

Ведь Грозный царь Иван

Задумал слишком много.

Не только дань ему нужна!

Покорность ханства!

Он хочет отвести булгар,

От веры нашей – магометанской!

Нервно теребит колокольчик. На звон появляется прислуга. Вместе с прислугой в спальню вбегает малыш Утямыш. Он бросается в объятия матери.

Балам, минэм балам!

Сююм-бике обнимает и целует мальчика. Утямыш в объятиях матери заливается смехом. А на глазах царицы наворачиваются слёзы.

Зачем ты плачешь? —

Удивлённо спрашивает малыш.

Сююм-бике:

Да нет, не плачу я.

Утямыш:

Ну как же, вижу я

Твое расстройство.

Мальчик вырывается из её объятий.

Я не хочу смотреть на слёзы

Топает ногой.

Ты лучше спой мне песню.

Сююм-бике, протирает глаза и улыбается в ответ:

Ах! Ты мой хан,

Мужчина и наследник.

Ведь только для тебя

Живу на этом Белом Свете.

Сююм-бике поет песню. Женщины – прислуги, ей подпевают. Мальчик в это время пританцовывает. Сююм-бике заканчивает петь и провожает сына:

Иди к себе,

Мой воин и защитник.

Мужчина благородный

Не должен быть в покоях у царицы.

Не успевает за мальчиком закрыться дверь, как за ней слышатся возгласы и звуки борьбы. В комнату врывается воевода Кучак. Прислуга начинает визжать и прогонять незваного гостя.

Женщины:

Первая

Как можно быть здесь Вам?

Вторая:

Царица не одета…

Третья:

Вы потеряли такт…

Четвертая:

И позабыли Бога…

Но воевода Кучак будто не замечает хулы. И обращается к Сююм-бике:

Мне нужно Вам сказать

Всего два слова.

Пусть выйдут все.

Иначе будет поздно.

Сююм-бике делает жест рукой, чтобы все вышли. Когда прислуга уходит воевода Кучак взволнованно продолжает:

С отрядом верных воинов

На вечёрке,

Я обходил дозоры,

Для проверки.

Лишь только в небе

Появились звезды,

Как воспылала степь,

Кострами русских воинов.

Подмоги не дождаться нам,

Гонцов перехватили.

Между бесчисленных огней

Дороги не найти им.

Сююм-бике:

Что делать нам теперь?

Кучак, с саркастической улыбкой:

Молиться Богу.

Теперь, лишь Он один —

Нам помощь и опора.

Сююм-бике:

Ну, ты ведь не для этого

Пришёл чуть спозаранку?

Я слушаю твой план,

Не задавай загадку.

Кучак:

Решил я с воинами своими

Прорываться по болоту,

Затем до Камы мчаться, до реки,

И там искать защиты.

Сююм-бике:

Что ж медлишь ты?

Кучак:

Хочу тебе

Я предложить, моя царица,

Со мной отправиться…,

И от врагов укрыться.

Сююм-бике, нервно рассмеявшись:

Не-ет… Спасибо верный друг

Хоть степь моя родная,

Негоже мне, регенту юного царя,

Бежать со своим вассалом.

Любовью дорожу

Я своего народа.

С ним мне судьбу делить,

Предписанную Богом.

Кучак:

Напрасно льстишь себе,

Народ того не стоит.

Он глуп и жаден,

За алтын забудет и не вспомнит.

За стенами Кремля,

На правом берегу,

Уж тысячи из них

Примкнули к русскому царю.

Сююм-бике, с печалью в голосе:

Ну что ж доверимся судьбе…

И уже, собрав волю:

Скачи мой верный друг

И не жалей коней.

Аллах велик

И нет Его мудрей.

Воевода Кучак стремительно уходит. Сююм-бике вызывает колокольчиком прислугу. Женщины возвращаются в комнату, начинают убирать постель и готовить царицу к предстоящему дню.

Сююм-бике, видя их услужливость и расторопность, со смехом произносит: