Даниил Муха - Ромул – первый царь Рима. Эпическая повесть

Ромул и Рем тем временем помогали своему приемному отцу по хозяйству: пасли овец на пастбищах, добывали древесину в лесу на дрова, охотились на диких зверей, а иногда ловили рыбу на острове, что находился посредине Тибра, неподалеку от поселения пастухов. Ну и, конечно, помогали приемной матери по дому, ведь Акке Ларенции приходилось нелегко, чтобы содержать хижину в порядке и чистоте. За это время Ромул и Рем так привязались к семье пастухов, что у них даже не оставалось сомнений касательно их происхождения. Да, они – пастухи, такие же, как и остальные. Но, позже, когда близнецы подросли, другие люди стали замечать у близнецов качества, которые выдавали их знатное происхождение: так Ромул выделялся среди других благородной осанкой, крепким умом да способностями лидера, а Рем, хотя и уступал первому по некоторым качествам, все же не походил на простого пастуха. Одним словом, и тот и другой проявляли качества, более присущие царским детям, чем простолюдинам.

Однажды в холодный и дождливый зимний день, когда близнецы подросли достаточно для того, чтобы жить самостоятельно и зарабатывать себе на хлеб, в хижину Фаустула вошел, предварительно постучав в дверь и получив согласие, слуга Нумитора, человек средних лет, но болезненного вида и небольшого роста, с жидкой бородкой и с кроткими глазами. Откашлявшись, оставив у порога обувь и сняв мокрую верхнюю одежду, вошедший человек по знаку, данному старым пастухом, сел на кушетку у домашнего очага и вытянул к огню промокшие ноги.

– Какими судьбами ты здесь, дорогой гость? – спросил его Фаустул с удивленным видом, – в такую погоду хороший хозяин и собаки не выпустит из дому. Что случилось?

Мальчуганы, которые занимались своими делами, притихли, прислушиваясь к разговору.

– У меня хорошая новость, о Фаустул, – ответил вполголоса гость. – Нумитор желает, чтобы его внуки получили необходимые для государственной деятельности знания. И с этой целью он посылает их в Габии для обучения всяким наукам.

Ромул и Рем, которые находились немного в отдалении от других и занимались починкой охотничьего оружия и снастей для ловли рыбы, встрепенулись. Близнецы поняли, что речь идет о них. Их надежды на положительные перемены в простой пастушеской жизни усилились, как только они разобрали из слов пришедшего человека, что их посылают обучаться в какой-то город.

Ромул, который обладал более совершенной памятью, вдруг вспомнил событие двухлетней давности. А дело было так. Он и Рем отправились в ближайший лес, чтобы поохотиться там на кабанов. Погода была хорошая, лучи осеннего солнца все еще ласково согревали воздух и перепаханную землю, уже влажную от обильных дождей. Ромул потихоньку стал припоминать мельчайшие детали того дня, как будто это произошло вчера.

…Он и брат его перешли вспаханное поле и углубились в лес. В лесу было немного сумрачно, кое-где густые ветви могучих деревьев закрывали их от лучей солнца. Вдруг раздался треск от ломающихся веток и стук копыт; при этом шуме близнецы осторожно пригнулись, спрятавшись за густыми зарослями кустарника. Затем братья выглянули и увидели крупного кабана, который шел, кажется, по направлению к реке, берега которой в некоторых местах были заболочены.

Старый самец продвигался вперед, не торопясь, тяжело дыша и временами отряхиваясь: его мучили полчища кусачих насекомых. Но через некоторое время близнецам стало понятно, что это не насекомые так беспокоят кабана, на то была другая причина. А кабан в это время ускорил шаг, а потом и вовсе пустился бегом, но не слишком быстро, этого не позволял ему возраст. Интуиция подсказывала Ромулу, что здесь, кроме них, есть кто-то, кто еще не появился в поле зрения. И в этот момент, как только Ромул подумал об этом, из чащи выпрыгнул огромного размера красивый волк, весь сверкающий черной шерстью, с красной каймой на шее и лапах. Глаза волка светились в чаще странным фосфорическим блеском. В стремительном прыжке волк настиг старого кабана, вытянув вперед лапы и выпустив смертоносные когти. Кабан от такого мощного толчка упал на бок, но при этом успел повернуть большую голову с крупными клыками. Волк ловко увернулся от кабаньих клыков и, не выпуская из огромных когтей добычу, впился зубами в толстую шею парнокопытного. Из шеи фонтаном брызнула струя крови, кабан захрипел, отчаянно мотая длинным хвостом, его тело задрожало, и через несколько мгновений все было кончено. Волк, облизываясь и горделиво пройдя вокруг туши кабана, вдруг уставился странными глазами прямо на то место, где под кустами, не издавая ни звука, спрятались близнецы.