Всеволод Липатов: Мистика и реальность в Сибири. Свидетельства миссионеров. Журнал «Православный Благовестник»

Если не знать, что эта заметка была опубликована в 1908 году, то можно легко себе представить, что это современный новостной сюжет с Дальнего Востока. Есть о чем задуматься, и вспомнить, что во времена Советской власти, границы все же были на надежном замке. Во всяком случае, такого засилья китайцами не наблюдалось. Хотя история взаимоотношений с китайцами началась задолго до этого. Сразу после похода Ермака, когда царь Иван IV Грозный узнал о вновь присоединенных Сибирских «землицах», то был весьма рассержен и испуган, так как боялся войны с загадочным соседом Китаем. У больного царя возникло сильное опасение, что в далекой и неизвестной стране будут сильно возражать против столь сильного продвижения русских на восток. Но обошлось. Китайцы пошли другим путем.

Вообще-то жизнь у миссионеров была далеко не сахар. И можно только поражаться духу и воле таких людей, не просто выживающих, но еще проповедующих святую веру у язычников. Особенно сильное впечатление производит цикл статей камчатского миссионера иеромонаха Нестора. Сейчас даже трудно себе представить, в каких невыносимых условиях приходилось ему жить на Камчатке, и при этом сохраняя присутствие духа. Нестор в своих статьях безыскусно описывал свое тяжкое житье-бытье в суровом крае.

«Не буду скрывать: живется мне очень тяжело. Холод здесь просто невозможный! В 28 – 30 градусов холода здесь говорят, что еще тепло, но сейчас 45 – 48 градусов; это – уж такая некультурность, что я от холода чуть не задыхаюсь. Когда выхожу на улицу, то на себя надеваю оленью шкуру – кулянку, на голову – малахай, на ноги – торбасы и превращаюсь в камчадала. Мое ежедневное меню не разнообразно: оленина сырая, мерзлая строганина, рыба – нельма. По дороге в ближайшие селения встречаюсь с волками, медведями, а однажды видел самого господина соболя: это – наш аристократ и стоит уже 120 рублей, а два года тому назад его цена была – 4 – 7 рублей… американцы очень скупают соболиные меха.

В Гижиге (том селении, где я живу) народ – русский и страшно изленившийся.

Часто я хожу по домам и заставляю работать. Спасибо и за то, что слушают и не сердятся. Вообще любят проповеди и чрез проповедь, я кое-чего успел достигнуть. Борюсь против грехов с нарушением седьмой заповеди. Тут самые невозможные разновидности!..

Потом здесь развито самое разнообразное употребление табака: курят, нюхают, кладут в зубы и на зубы и в нос – и мужчины, и женщины, и дети с 8 лет!

Теперь послушались: бросают это удовольствие.

22 октября я совершал крестный ход в селение Кушку с тем Казанским образом Божией Матери, которым камчатскую миссию благословил архиепископ Димитрий. Но праздник вышел не очень праздничный: на голодный желудок плохо праздновать. Я уже писал, что весь Гижинский округ постигло великое бедствие: наводнение уничтожило у инородцев всю рыбу и корм для собак, даже одежду. Я уже писал о вопиющем голоде. И хоть бы нашелся добрый человек помочь горю, хоть бы одеть чем-нибудь этих несчастных! А то приезжаю в юрту, – вся семья буквально голая и все плачут… И я плачу, но от этого никому не легче. Ведь 48 градусов морозу, а тунгусы голыми сидят в юртах, а юрта – это страшная, темная яма. Это просто ад какой-то, только холодный. Эта юрта-яма вырыта на 1 ½ сажени в глубину и довольно просторная. Вход в нее следующий: сверху дыра в аршин величиною и в нее продето бревно, вертикально упирающееся в земляной пол юрты. Вокруг бревна на полу разложен костер. И вот кому угодно попасть в юрту, должен сесть верхом на это бревно и спуститься вниз… Удобство маленькое.

Греться можно только у костра; земля – это стены юрты, лед и вовсе промерзлая масса!

Если камчадалам не будет оказана основательная помощь, Камчатка запустеет запустением вечным, – пока японцы ею не завладеют. Туземцы же так ослаблены голодом и болезнями, что мрут, как мухи.

Напишите где-нибудь о несчастных камчадалах: неужели вопли и стоны голодных и холодных не услышит ни одна душа христианская?

Лично я чувствую себя скверно в отношении здоровья. Во время одной поездки я попал в страшный снежный буран. Отсиживаясь три дня в сугробе, и я простудил себе голову. Теперь в голове страшные боли – до сумасшествия. Сначала совсем даже оглох, теперь одно ухо слышит уже. И за то, слава Богу. Потом ноги стали отекать, появились какие-то синие пятна. Не знаю, что дальше будет; не посинеть бы вовсе. Но какие здесь ужасные бураны! На один шаг ровно ничего не видно! И эта снежная стена сразу точно придавливает людей. Меня в один миг забросало с ног до головы снегом. Только и успевал руками отгребать сугроб над головою. И сидели впроголодь три дня под снегом вместе с собаками, которые тоже соблюдали строгую диету.