Елена Асеева - Сказ про сестрицу Алёнку и братца Орея

И стоило тока горькому дыму приглушить аромат ягод, как детушки в голос закричали, так сильно вспужавшись за сродников, матушку, батюшку, сестриц, братцев и бабушку Обраду. Одначе с места они не дернулись, лишь ручонками всплеснули, ресничками белесыми взмахнули, слезы на щеки сгоняя, а Земляничница между тем снова заворковала, правду горькую сказывая:

– Лютый, безжалостный тот Скипер-зверь по землице-матушке хаживает да ревет он по звериному, свистит по соловьиному, шипит по змеиному. Людей, зверей, птиц он не жалует, коль одних во полон утащит, других жизни лишит. Набивает он славянами темницы подземные, мучает их, морит голодом, а опосля из их косточек палаты свои возводит. И ваших сродников он ноньмо похитил, утащил во полон. Да токмо полно вам детушки слезы лить, носы утирать, – дополнила берегиня, смолкая.

И тотчас Орей, дотоль возивший носом по рукаву рубашки, нюни, таким побытом, утирая, замер. И Алёнка перестала хныкать, и дланями рук со щек слезинки смахивать, прислушиваясь к говору духа.

– Надобно сбираться в путь-дороженьку, – проронила Земляничница, чуть слышно вздохнувши, видно, так она сопереживала за детушек, что едва сдерживалась, дабы не зарюмить самой. – Во иные места вам надобно идти, в небывалые дали. Туды куда не хаживают люди, иде не ступает человеческая нога, лишь бродят во тьме кромешной тени, ужоль и не души. И даже не дух, каковой сопровождает славянина во время жизни и связывает с предками ярким сиянием света. А хаживают тамоди отпечатки, следы некогда худых людей не пригодных даже Пеклу, трусливых, слабых, безвольных.

А клубистый дым все ярился, заполняя собою лесные чащи, выползая широкими лоскутами на опушку, опоясывая деревья, вроде и не становясь гуще, однако набивая своим серо-синим сумраком местность кругом. Делая и саму берегиню сизо-синей, приглушая на ней яркие пятна губ и глаз, оттеняя и зелено-голубые волосы. Так, что казалось еще мгновение и Земляничницу сей дым похитит, как досель своровал бабушку Обраду и всех людей деревушки злобный Скипер-зверь. Да только того более не мог позволить сотворить Орей, он нежданно резко шагнул вперед и вскинув от носа вверх руку, провел ею вправо-влево, рассекая таким движением комы дыма, и вновь возвращая берегине ее прозрачность белесовато-голубого отлива.

– Як же мы пойдем? Куды? Мы ж ащё ребятки? – беспокойно вопросил мальчик, не прекращая махать рукой, и, таким образом, отгоняя от духа дымчатое курево.

Земляничница теперича вновь ступила с места, не столько вышагивая по оземе, сколько витая над ней, едва касаясь голыми подошвами ног листочков, соцветий и ягодок. И тотчас допрежь свивающиеся возле ее стоп в кольца стебли, рьяно выбились вверх, вроде жаждая дотянуться до небес, распрямляясь по мере полета. Да так и не достигнув приволья небесного купола, легошенько скользнув вниз, стебли выпустили в разных направлениях по стволу махие отростки, да почки, которые принялись, моментально лопаясь, обращаться в листочки, цветки, ягодки, устилая тем чудным покрывалом не занятые, аль поврежденные участки почвы. Берегиня, все поколь ступая, не менее резко качнула головой, и ее зелено-голубые волосы пошли по спине малыми волнами, расплескивая в разные стороны потоки света, каковой рябью своей, едва заметной, стал вытеснять с опушки серо-синий сумрак дыма, очищая и сам воздух от той удушающей горечи. А кады с веночка духа вниз посыпались, словно искры, спелые землянички, так-таки, и не долетевшие до землицы, а в самом воздухе растворившиеся, распавшиеся на отдельные капельки, на кулиге снова стала ощущаться сладость этой лесной, летней ягодки.

– Так иноредь бывает Орюшка, чё на малые плечики беда опускается, – сказала берегиня, и, сдержавши шаг подле мальца, глянула на него сверху вниз, посему он сразу перестал гонять дым и внимательней всмотрелся в ее лицо. – Чё малым рученькам приходится пречудны дела вершить. Ибо в мудреных сплетениях жизней богов завсегда положено человеческому волоконцу явится, и тем раздольное полотно Мира скрепить.

– Полно деточки тужить, горевать, – все доколь толковала Земляничница, и, простерла руку над Ореем, бережно выудив из его ковыльных влас зеленую хвоинку, острым кончиком заползшую под берестяное очелье. – Надобно вослед удела своего ступать, в те края, иде вам сумеют пособить, а там гляди-ка и усем славянам.

– Значица, усех наших сродников старая кочерыжка Скипер-зверь утащил? – вопросил мальчик и, чтобы слезы не плеснулись из очей, плотно свел друг к дружке ниточки своих белесых бровей.