Анатолий Ким - Собачонка Оори

И вот, дождавшись полной тишины часа волка, парень приставил ко рту пустую тыкву, как рупор, и прокричал то, что хотел… Потом высек кресалом искры, зажег трут, привязанный к ноге птицы, раздул огонек как следует — и выпустил молодого орла.

Тот уже умел летать, но сам, очевидно, еще не подозревал об этом, потому и накануне сидел как истукан в родительском гнезде, пялил грозные глаза на подходившего к нему человека и даже не подумал броситься со скалы и полететь… Это он сделал ночью, подброшенный руками юноши Со, — широко раскинул крылья, ударил ими по воздуху, принялся месить ветер и затем стал возноситься в темноте — все выше и выше, все быстрее и яростнее размахивал крыльями, — с испугом кося глаз на красный искрящийся кончик трута, который тянулся за ним следом и не отставал, сколь ни старался орел шире взмахивать крыльями и круче месить ими встречный ветер.

В старину отец Пака и Шек Ын учились в одной школе, а это все равно что стать родными братьями.

Вышло так, что Пак рано осиротел, остался без отца-матери и всей родни — умерли они в одночасье от черной болезни. Пришлось сироте побираться по чужим дворам. Об этом узнал Шек Ын и взял мальчика жить к себе. А дома у Шека была единственная дочь Миндя, ровесница сироте-приемышу, им тогда исполнилось по семи лет.

Время проходит, стало им по пятнадцати, пришел смертный час для старого Шека. Призвал он к своему одру семью, дал наказ: детей после его смерти поженить, судьба им быть мужем и женою и законными его наследниками.

Когда Шек умер, юношу тотчас выселили из дома в маленькую хибарку на краю сада, где он и стал жить один. Так распорядилась вдова, вторая жена покойного Шека, мачеха Минди.

У этой мачехи был двоюродный брат, озорник и пьяница Тё. Задумал он недоброе: чтобы наследство не досталось дочери Шека, выдать девушку замуж на сторону, о чем и сговорился со своей сестрицей. Юношу Пака, который должен был стать наследником, женившись на единственной дочери покойного Шека, решено было вероломно оклеветать и засадить в тюрьму.

Девушка подслушала разговор мачехи с ее братцем и захотела предупредить Пака. Минде не дозволялось видеться с ним, из дома ее не выпускали, и тогда она отправила к нему записку, привязав ее к ошейнику собачонки Оори. Эта дворняжка появилась у них, когда им еще не запрещалось играть вместе, она была смышленой и всюду бегала за ними. Теперь, когда их разлучили, собачка по очереди навещала каждого, бегая из дома в отдаленную хибарку и обратно.

Прочитав письмо, Пак решил бежать от опасности. Но ему было невыносимо грустно покидать свою названую сестру и нареченную невесту, с кем вместе провел детство и которую успел полюбить всем сердцем. В слезах он склонился над листком бумаги и написал ответное письмо Минде, в котором прощался с нею навсегда. Собачонки Оори под рукою не оказалось, и Пак подбросил письмо на тропинку, по которой Миндя по утрам ходила за водою, сам же с котомкою за плечом тотчас ушел в бега.

Долго ли, коротко — пришел он наконец в Сеул. Добрые люди указали ему на странноприимное заведение для таких же молодых сирот, как он, где можно найти пристанище на первое время. Оказалось, что сироты приютские на прокорм себе зарабатывают тем, что перепродают лекарства и разные снадобья, бродя по сеульским улицам. Стал и Пак бродячим торговцем лекарствами. Поначалу стеснялся, на шумных улицах и площадях жался по сторонам, и дело его шло неважно. Но постепенно привык, голод научил, и вскоре уже бойко выкрикивал, как и все уличные торговцы:

— Лекарства кому! Покупайте лекарства! От поноса, от рыготы, от запоров и беспрерывной икоты! Пилюли от сглазу, порошки от заразы! Присыпки на бешенство, мази для больной глотки, желающей водки! — И тому подобное.

Стал понемногу зарабатывать, прибыль пошла, и мог время от времени позволить себе перекусить где-нибудь в дешевой харчевне. Но однажды захотелось пообедать в хорошем трактире, над входом была красивая вывеска с изображением рыбы и надписью: «Винный дом дядюшки Карпа».

Зашел туда и увидел, что за отдельным столиком пирует разодетый янбань и ему прислуживает необыкновенной красоты молодая женщина, с поклонами подносит гостю чарку вина. Как завороженный смотрел на нее Пак, забыв обо всем на свете. Янбаню это не понравилось, нахмурился он и крикнул:

— Эй, побирушка! Не видишь разве, кто перед тобой? Вон отсюда! Хуже грязи из-под моих ногтей на ногах, а туда же прется, где господа!