Анатолий Ким - Собачонка Оори

Ну а теперь и мы вслед за ночным гостем войдем в дом, где сказитель развлекает добрых людей, и вместе со всеми послушаем его сказки да побасенки…

Ну так послушайте, уважаемые, какие бывают у людей зятья и снохи, свекры и свекровки, тещи и тестюги, сваты и сватьи — та самая новоиспеченная родня, без которой никак не обойтись, коли тебя когда-то породили почтенные отец с матерью, а ты сам, значит, тоже постарался с женою и настрогал немало сыновей и дочерей, коих, каждого в свой урочный час, ты и поженил, и выдал замуж, выполняя свой человеческий долг.

А сейчас речь пойдет об одном крестьянине, кому по его простоте да по бедности досталась сноха не какая-нибудь затюханная да занюханная, а попросту немая от роду, не способная произнести ни слова и только мычавшая, урчавшая и воспроизводившая прочие не очень приятные звуки. Но при всем этом сноха-немтырка оказалась весьма охочей до сплетен, первою узнавала деревенские новости и разносила их как сорока на хвосте.

Вот посудите сами. Однажды она побывала на пожаре, прибежала затем домой и давай носиться перед свекром туда-сюда, выпучив глаза, размахивая руками и широко раскрывая рот, из которого, кроме шипения да шкворчания, ничего путного не исходило. Однако, видя, что бестолковый свекор-батюшка ни хрена не понимает, немая молодуха чуть не лопнула с досады и в припадке отчаяния вдруг нашла самое верное решение. Она мигом стянула с себя юбку и принялась размахивать ею, как бы показывая буйное пламя. При этом немая еще и дула изо всех сил на воображаемый огонь, подпрыгивала на месте, затем приседала до самой земли.

— Айгу, все ясно мне! — вскричал свекор, стоя перед голозадой невесткой, у которой под юбкою даже штанов не оказалось. — Был пожар — и при сильном ветре! Огонь мигом охватил дом, крыша рухнула! Но скажи ты мне, девонька, где же это горело, где?!

Та недолго думала — тут же крепко ухватила свекра-батюшку за руку и эту батькину руку, значит, так и припечатала к своей чи-чи, влажному месту, где у нее ноги срастаются.

— Понял! — воскликнул добрый крестьянин. — Случилось это в подворье Пака на болотах! Там на буграх осталось еще много сухой прошлогодней травы!

Затем свекор спросил следующее:

— Так что же — у бедняги Пака весь дом сгорел? Ну хоть что-нибудь да осталось?

На что последовал такой ответ: невестушка протянула руку, крепко ухватила то, что торчало у батьки под холщовыми штанами, и дернула это самое вверх.

— Айгу, беда какая! — воскликнул крестьянин, всплеснув руками. — Весь дом сгорел, одна только печная труба осталась торчать!

Едва не заплакал он при этом печальном известии, ибо погорелец Пак на болотах приходился ему сверстником и другом детства. И далее спрашивал свекор у немотствующей снохи:

— Но успели хоть какие-нибудь вещички вытащить из огня?

Тут дюжая сноха живо сбросила с себя то, что на ней еще оставалось, — все до последней тряпки, затем набросилась на свекра и силою разоблачила его донага. После чего крепко притянула к себе — и вместе с ним запрокинулась на землю.

— Все ясно, бедный он человек! — воскликнул свекор, лежа на снохе. — Все пропало у людей! До нитки сгорело! Голыми остались! Нечего надеть на себя, нечем укрыться! И вообще — распоследнее это дело! Коли такая беда на человека навалится — у него и танг-танг, поди, на бабу не встанет!

После таких горестных речей свекор поднялся с немотствующей невестки, они оделись, не глядя друг на друга, и потихоньку разошлись в разные стороны.

Некто Со, безотцовщина, достиг возраста и стал беспрерывно думать о женитьбе. Покоя ему не стало от этого, тем более что своего хозяйства у него не имелось и он был на побегушках в доме янбаня Цая, а у того как раз оказалась дочь на выданье, о которой денно и нощно мечтал юный батрачок Со.

Вот однажды на улице, перед домом хозяина, собралась ватага молодых богато разодетых бездельников, а батрак Со трудился вблизи, за плетеной оградой, и слышал их разговор. Говорили о хозяйской дочери, мол, хороша она и умница, но что-то излишне сторонится людей и, слыхать, с утра до вечера молится богам да буддам. Может быть, хочет сбрить волосы и идти в монахини, предположил один, а другой подхватил и продолжил: если это так, то надо скорее засылать сватов, не дать девчонке стать лысой монахиней, да и богатое приданое, причитающееся за нею, не уступить бы в пользу какого-нибудь монастыря.

Юный Со так и взвился, так и выскочил, словно чертик, на дорогу, перемахнув через ивовый плетень, и оказался пред богатыми сынками.