Нарты. Адыгский эпос

Вдруг из-за утеса вышел
Ни разбойник, ни охотник,
А старик в оленьей шкуре,
Брови, словно сыч, нахмурив.
Крикнул Япанес: "Прохожий!
Коль добро творишь ты в жизни,—
Тха добро воздаст сторицей.
Если зло таишь ты в сердце,—
Пусть терновником колючим
Зарастет твой рот лукавый,
Пусть живот твой тощий вспучит
Жгучею травой-отравой.

На земле ищу я Счастье.
Пройденному нет и счета.
Как найти мне Даханаго?
Где пути к ней? Дай совет мне…"

Посмотрел старик зловеще,
Погрозил рукой костлявой,
Бородой седой затрясся,
Самострел схватил заплечный
И, ворча, стрелу нацелил,—
С тетивы стрела слетела,
Просвистела, промелькнула,
Пастуху в бедро вонзилась.

Крикнул нарт: "Эй, ошалелый!
Стрелы и в моем колчане.
Чем, скажи, тебя обидел?
Ты за что меня поранил?.."

"Я — хранитель Даханаго,—
Прохрипел старик свирепый. —
Сторожу я дни и ночи
К ней тропу-дорогу в крепость.
Здесь — владенья Даханаго.
Нет от стрел моих спасенья.
Кто пришел на эту землю,—
Тот нашел свою погибель.

Смерть!" — вскричал старик, спуская
С тетивы стрелу другую.
На лету стрелу слепую
Япанес поймал и тут же
С лука своего направил
В грудь косматую, и рухнул,
Словно сухостой под бурей,
Злой старик в оленьей шкуре…

* * *

Мертвеца во тьме покинув
И на меч свой опираясь,
Япанес пошел лощиной,
На вершину пробираясь.

Путь чем дале — тяжелее.
Лес дремучий по ущелью,
А в лесу дремучем — лютый
Зверь рыскучий, гад ползучий.
Окружала волчья стая,
Змеи в зарослях шипели,
Львы рычали, крались тигры,
Каждый шаг подстерегая.
Мало стрел у Япанеса, —
Стал к скале, обороняясь.
Бьет зверей, бросая глыбы,
И мечом сечет без счета.

"Мать-земля! Людское Счастье
Я ищу, — дай сыну силу!" —
Лишь сказал — и ощутил он
В жилах силу исполина.
Меч — как молния во мраке.
Змеи в корчах извивались,
Звери, кровью истекая,
Издыхая, расползались.

Всех зверей побил отважный
И, на меч свой опираясь,
Из лощины страшной вышел
На скалистую вершину.
Перед новым перевалом
На ночлег остановился.
Был ему подстилкой камень,
Снег — пуховым покрывалом…

Поутру, заиндевелый,
Над горами встретил солнце,
Губанеч надел на плечи,
Отточил свой меч о камень,
И, с горы сойдя в долину,
Подошел к реке широкой;
Брод нашел он, — вдруг навстречу,
Человечий запах чуя,
Над горой дракон поднялся —
Охранитель Даханаго;
Пасть зубастую ощерив,
Бил хвостом о дальний берег.

Япанес не взвидел света:
Меч скользил, и стрелы гнулись.
Чешуей-броней гремящий,
Пасть над ним разинул ящер.

"Мать-земля! Людское Счастье
Я ищу, — дай сыну силу!" —
Лишь сказал — и ощутил он
В жилах силу исполина.
Мигом выхватил из ножен
Нож свой острый, двусторонний,
Подскочил и в пасть драконью
Нож всадил, и, пораженный,
Стих дракон с раскрытой пастью…
Япанес, не медля, бродом
Переправясь чрез стремнину,
Поспешил к твердыне Счастья.

* * *
Скоро ль, долго ль, — горным склоном
Он взбирался неустанно
И нежданно на подъеме
Повстречался с великаном.
Перескакивая скалы,
Шел иныж шестиголовый,
Шел дозором одноглазый
Страж суровый Даханаго.
Гром гремел на перевале:
Песню пел он; запевала
Голова одна, другие
Пять голов ей подпевали.

Сразу песнь прервал, завидев
Япанеса, одноглазый.
Заорал иныж горластый:
"Эй ты, коротыш-мальчишка!
Здесь владенья Даханаго.
От меня не жди спасенья:
Кто пришел на эту землю,
Тот нашел свою погибель…"

Япанес в ответ: "Верзила!
Злись, хули, да помни меру!
Сын земли я этой милой,
Мне она — защитой верной.
Не кричи, иныж кичливый,—
Не из тех я, кто отступит.
Если зло таишь, трусливый,—
Не из тех я, кто прощает.
Я — пастух из рода нартов.
Счастье я ищу народу.
Коль не глух, не глуп и честен,—
Укажи дорогу к Счастью…"

Заворчал иныж с презреньем:
"Ты о чем, малыш, бормочешь?
Уж не хочешь ли со мною —
Мышь с горою — побороться?
Ждал я удальца такого!
Вколочу тебя я в землю,
Раздавлю мальца, как муху,
Растопчу и прах развею!.."

Шесть голов косматых злятся,—
Приближается нещадный.
Камни под ногой дробятся, —
Низвергается громадный,
Япанес свой меч наставил, —
Грудь мечом пронзил иныжу,
Шесть голов срубил он с маху,
Кровь ручьем с горы взбурлила.