Разипурам Нарайан: Манматха

Брахма, все еще не забывший обиды, нанесенной ему Ишварой, сказал Манматхе:

— Отправляйся в путь вместе с Рати, возьми с собой все оружие, которое у тебя есть, и напади на Ишвару. Я хочу, чтобы он оказался в таком же положении, в каком застал нас.

— Но ведь надо, чтобы рядом с ним был кто-то, кого он мог полюбить, — не соглашался Манматха.

— Об этом ты можешь не беспокоиться, — невозмутимо ответил Брахма. — Я дам тебе надежного союзника.

Он вздохнул и создал Васанту (весну). Васанта приготовился сопровождать Манматху и захватил с собой все средства обольщения: летние песни птиц, зеленые побеги растений, налитые соком плоды, деревья в цвету, и пташек, и вечерний ветерок, и волшебные сумерки — все, что настраивает на лирический лад.

Только тогда Манматха осмелился приблизиться к Ишваре, чтобы испытать на нем свою силу. Вскоре он вернулся и сказал Брахме:

— Он не обратил на меня никакого внимания, со мной еще никогда не случалось ничего подобного. Я не отставал от него ни на шаг, я поднялся за ним на гору Кайласу, потом на Меру, я обошел с ним все Гималаи, но он не замечал меня. Васанта помогал мне как только мог. Он навеял теплый южный ветерок, от которого все теряют голову, но на Ишвару это не произвело никакого впечатления. Я израсходовал все пять стрел, но ни одна из них не попала в цель. Я создал селезня и утку, они затеяли любовную игру у него на глазах, но он смотрел на них невидящим взором. Я создал птиц покрупнее — павлина, который совокуплялся с павой, но они вызвали у него не больше интереса, чем комья глины. Я прибегал к сильнейшим средствам, я составлял любовные символы из самых различных предметов: из огромных деревьев, обвитых плющом, и из много другого. Я умолял Васанту не щадить себя. Васанта наполнил всю округу запахом цветов чампака, паннаги, паталы, маллики и тале, благоухание которых заглушает голос благоразумия. По моему повелению раскрывались девственные бутоны лотоса, но Ишвара оставался равнодушен и невозмутим. У меня не хватило сил это вынести, — с тоской сказал побежденный Манматха. — Мне было страшно рядом с ним, и я убежал.

Брахма совсем приуныл. Он испустил тяжелый вздох, и на свет явились странные, фантастические существа, которым он приказал приблизиться к Ишваре и смутить его покой танцами и соблазнительными телодвижениями, а Манматхе Брахма велел еще раз попытаться зажечь сердце Ишвары. Манматха снова покорно отправился в путь в сопровождении Рати и Васанты, но вскоре вернулся и сказал, что его опять постигла неудача.

— Сейчас мы ненадолго расстанемся с Манматхой, — прервал свое повествование рассказчик, — и познакомимся с новым персонажем, появление которого сделало жизнь Манматхи еще тяжелее.

Примерно в это же самое время у некоего Ваджранги («Ваджранга» значит «Алмазные ноги») родился сын Тарака. При его появлении на свет все предвещало беду: выли шакалы, кричали ослы, небеса потемнели и странные, нечестивые звуки наполнили воздух.

Когда Тарака вырос, он захотел стать сильным и непобедимым и ради этого наложил на себя покаяние, которое длилось тысячу лет. Он проявил необычайное рвение. Сто лет Тарака стоял с поднятыми руками на одном большом пальце ноги и непрерывно читал молитвы; сто лет он не брал в рот ничего, кроме воды; сто лет он молился, балансируя на голой скале. И все это время его голова испускала какие-то неведомые лучи, которые грозили испепелить мир.

Боги и сам Индра дрожали от страха. Они решили, что настал их последний час, и попросили Брахму положить конец этой страшной затее.

Брахма стал увещевать Тараку, но тот не хотел ни переходить на другое место, ни прекращать свои опыты. Чтобы сделать его сговорчивее, Брахма пообещал ему свое покровительство. Тарака пошел на уступки и согласился прервать покаяние, если Брахма дарует ему непобедимость.

Недовольный Брахма возразил, что подобный дар наверняка повлечет за собой множество несчастий, и поэтому прежде нужно договориться об условиях. Тогда Тарака сказал:

— Хорошо, я согласен принять этот дар на таких условиях: пусть я буду непобедим для всех живых существ всех миров, кроме одного — того, кого родит Ишвара.

И он улыбнулся, потому что поражение, которое потерпел Манматха, стало притчей во языцех во всех мирах.

Брахма боялся, что Тарака завлечет его в ловушку, и колебался, а демон не отступал.

— Я сказал свое слово, — заявил он. — Если ты не согласен, позволь мне продолжать покаяние.