А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 1 Древняя Греция

И пришел в отчаяние Мидас, поняв, что ему суждено погибнуть от своей жадности.

– Прости меня, Дионис! – крикнул Мидас что было сил. – Возьми свой дар и передай его кому хочешь!

Услышал Дионис эту мольбу и, возвратившись во дворец, сказал царю:

– Иди к верховьям быстрого Пактола и окунись в его воды.

Немедля отправился Мидас к истокам горной реки и, раздевшись, погрузился в ледяную воду. Вспыхнули ее струи золотым блеском, и Мидас стал как все люди. С тех пор река получила название Золотоносной, и в ней стали добывать золотой песок.

Подобно Силену, выделившемуся из множества силенов, населявших лесные чащи, особое место среди демонов леса занял Пан.

Обросший курчавой шерстью с прицепившимися к ней колючками от кустов, через которые ему приходилось продираться, с козлиными копытцами и уморительными рожками на голове, он издали мог быть принят, как любой сатир, за одного из тех животных, которых пас, если бы не две ноги и свирель, с которой он никогда не расставался.

Рожденный от связи нимфы то ли с Гермесом, то ли с Зевсом, он был ею брошен, едва появившись на свет, ибо внушал своим видом матери ужас, но был подобран отцом и отнесен на Олимп, где при виде его все боги покатились со смеху [48] . Так наиболее распространенная поэтическая легенда рисовала происхождение имени Пана, объясняя его от греческого слова «все». Между тем Пан еще задолго до появления на Балканском полуострове греков почитался его древнейшими обитателями пеласгами, и, скорее всего, его имя происходит от пеласгийского слова со значением «пасти».

Пан – пастырь овец и коз. Пастухи считали его своим покровителем и приносили в дар молоко и мед диких пчел. Но он покровительствует также и охотникам и рыбакам – всем, кто общается с дикой природой и пользуется ее благами. Он охраняет неприкосновенность природы, ее мирный покой. Ему внушают отвращение все голоса и звуки войны – ржанье и топот коней, дребезжание боевых колесниц, бряцание мечей, свист стрел. Защищая свои владения от безжалостных пришельцев, он может испустить такой крик, что они побегут в ужасе, бросая бесполезное оружие, наталкиваясь друг на друга, падая со скал. Однажды, как рассказывали, он внушил страх целому войску, обратив персов в бегство под Марафоном, и за это афиняне воздвигли ему храм на северном склоне акрополя. Такой же страх наводил Пан на людей, если они тревожили его покой, когда в жаркое полуденное время он отдыхал где-нибудь в чаще или тенистом овраге. В эти посвященные Пану обеденные часы пастухи старались не шуметь, и даже их сторожевые псы остерегались лаять. Горе было тому, кто нарушал в «часы Пана» молчание. Выбегая из своего укрытия, Пан наводил тот безотчетный страх, который стали называть паническим.

Родиной Пана считалась гористая Аркадия, внутренняя часть Пелопоннеса. Ее первоначально называли «страной Пана» – Панией. Но почитали Пана повсюду, где пасли коз и овец, где сохранились не тронутые городской культурой уголки природы, главным образом в местах древнего расселения пеласгов.

Постоянными спутниками Пана были светловолосые голубоглазые нимфы. Часто они призывали его к себе, и он становился участником их хороводов, выходил на середину круга и плясал, неуклюже топая копытцами. Он – брат нимф, они – его сестры. Но никого не минуют стрелы Эрота. Раненный одной из них, полюбил Пан строгую и недоступную, а поэтому трижды прекрасную нимфу Сирингу, отвергающую, подобно Артемиде, мужскую любовь. Напрасно пытался Пан объясниться с Сирингой. Когда же он захотел ее обнять, она бросилась бежать. Погнался за нею Пан. Не догнать бы Пану быстроногой беглянки. Но впереди река. Заметалась нимфа. Сзади слышится горячее дыхание Пана, острый запах его козлиной шерсти. И взмолилась Сиринга богу реки:

– Спаси меня! Погибаю!

Внял речной бог мольбе и обратил нимфу в тростник. Ослепленный любовью Пан не заметил этого превращения и свел свои волосатые руки. Но вместо девушки он обнял стройный, колеблющийся от каждого порыва ветра, щекочущий своим нежным прикосновением кожу тростник. Поняв, что больше никогда не увидит любимую, Пан откусил тростинку своими острыми зубами, проткнул отверстия камнем и, поднеся к губам сирингу – так он назвал свирель, – извлек из нее полные грусти звуки.