Эпосы, легенды и сказания - Беовульф

И было повелено
ухитить Хеорот;

спешила челядь,
мужчины и женщины,

прибрать хоромы,
украсить к трапезе

гостеприимный зал,
где златовышитые

на стенах ткани
и дивные вещи

ласкали зренье
землерожденным.

Но все же стены,
скобами железными

прочно скрепленные,
были побиты

и двери сорваны
– одна лишь кровля

цела осталась,
когда, собравшись

с последними силами,
враг злосердый

на волю рвался.
Не властен смертный

спастись от смерти:
ему, гонимому

Судьбой, открыта
одна дорога

в приют, готовый
принять земное

души вместилище
на ложе смерти,

где сон последний
– отдохновение

от буйного пиршества.
Настало время

явиться конунгу,
потомку Хальфдана,

в хоромы править
праздничной трапезой;

и я не слышал,
чтоб в зал сходилось

когда-либо столько
мужей достойных, —

там достославные
расселись по лавам,

пир начиная.
Сновали чаши

медовой браги
среди героев,

собравшихся в Хеорот,
среди соратников

и родичей конунга
в зале, где Хродгар

сидел и Хродульф, [60]
– еще не изведали

распрей Скильдинги
междоусобиц и вероломства.

Наследник Хальфдана
пожаловал Беовульфу

знак победный
– ратное знамя,

стяг златовышитый
и шлем с кольчугой;

многие видели
и меч знаменитый,

ему подаренный.
Беовульф поднял

заздравную чашу:
дары такие

принять не стыдно
в глазах дружины;

и я немногих
встречал героев

в иных застольях,
кто был бы достоин

тех четырех
златозарных сокровищ!

Сетью железной
по верху обвитый,

шишак тот служит
надежным кровом,

спасая голову
от остролезвого

меча, разящего
в жестокой сече,

когда воитель
идет на недругов.

Еще, по воле
военачальника,

восемь коней
в роскошных соруях

ввели в палату:
была на первом

ратная упряжь,
седло, в котором

сидел, бывало,
сам сын Хальфдана, [61]

дружиноводитель,
когда, вступая

в игру мечевую,
не знал он страха

над грудами трупов
под градом ударов.

Защитник Ингвинов, [62]
желая ратнику

удачи воинской,
отдал во вечное

владенье Беовульфу
одежды боя

и коней резвых,
воздал ему конунг

добромогучий
за труд, воителю,

казной богатой
да скакунами

никто не скажет,
что плата нещедрая.

И так же каждого
в той дружине,

которую Беовульф
привел из-за моря,

глава старейшин
в пиру приветил

дарами бесцепными;
и цену крови, [63]

пролитой Гренделем,
покрыл вождь золотом.

Не будь Судьба их
вершима Богом,

не будь героя
доблестносердого,

убийца с радостью
избил бы многих!

Но род человеческий
ходит под Господом,

поэтому лучшее в людях
– мудрость,

души прозорливость,
ибо немало

и зла и радостей
здесь уготовано

любому смертному
в дни его жизни.

Сливались музыка
и голос в песне

перед наследным
престолом Хальфдана;

тронул струны
сказитель Хродгаров, [64]