Кероглу

— Послушай, что случилось с людьми? Куда все убежали?

Купец посмотрел на него снизу вверх и говорит:

— Да ты, племянничек, видно, нездешний?

— Нездешний, — ответил Белли-Ахмед. — Я только что вошел в город.

Купец, прихрамывая и волоча ногу, принялся рассказывать:

— Султан наш отправился в паломничество в Мекку. Каждую пятницу султанская дочь, Нигяр-ханум, ходит в мечеть. Как только ока выходит из дворца, глашатаи кричат, чтоб все расходились по домам. Султан повелел, чтоб ни один чужой мужчина не осмелился даже в сторону Нигяр-ханум посмотреть.

— Хорошо, — спросил Белли-Ахмед, — а почему все оставляют открытыми лавки?

— А это приказ дочери султана, — ответил купец. — Когда она идет через базар, все лавки должны быть открыты. Нигяр-ханум заходит и выбирает, что ей понравится, а потом прислужницы уже могут сторговаться о цене с купцами.

Торопливо закончив свой рассказ, купец побежал и скрылся с глаз. Голоса глашатаев слышались уже невдалеке. Белли-Ахмед не знал, что делать. Остаться тут — могут схватить, бежать, но куда? Где укрыться? Огляделся он вокруг, видит — неподалеку овощная лавка… Ну, будь, что будет, подумал он, и вошел в лавку. Притворил он дверь, а сам стал смотреть в щелку.

Много ли, мало ли времени прошло, наконец, показалось шествие. Прошли глашатаи, прошла стража и, когда прошли палачи, смотрит Белли-Ахмед и видит, — окруженная сорока стройными девушками, идет сама Нигяр-ханум — девица неописуемой красоты.

Дочь султана шла, заглядывая в лавки. Дойдя до той, в которой спрятался Белли-Ахмед, она вдруг остановилась и, обернувшись к девушкам, сказала:

— Что такое? Все лавки брошены на произвол. Богатые менялы оставили свое золото и драгоценности. На всем базаре не найдется ни одной запертой лавки, почему же закрыта эта овощная лавчонка? Это неспроста. Я должна заглянуть туда.

Сердце у Белли-Ахмеда так и оборвалось, вот-вот упадет к ногам. Но гордость не позволила ему склонить головы. Если сейчас дочь султана войдет и застанет его, аллах ведает, что случится. Что подумают о нем люди? Верно скажут, что он нарочно спрятался, чтобы взглянуть на дочь султана. Но дело сделано. Нигяр-ханум с девушками подходила к лавке. Белли-Ахмед решил было спрятаться под прилавок, но не захотел ронять своей чести. Встал он посреди лавки и начал ждать.

Прислужницы открыли двери. Нигяр-ханум вошла внутрь. Увидела, что посреди лавки стоит какой-то юноша и нахмурилась… Заметив это, Белли-Ахмед молча опустил голову.

— Узнайте, что за человек. Что он тут делает? — приказала Нигяр-ханум своим прислужницам. Девушки тотчас окружили Белли-Ахмеда и, подталкивая его, подвели к Нигяр-ханум.

— Скажи, кто ты? — спросила она, — что делаешь тут?

Белли-Ахмед ответил:

— Ханум, [30] Ханум — госпожа. клянусь аллахом, я пришел из дальних мест и не знаю здешних обычаев. Я еще и часу не пробыл здесь. Шел я по базару и увидел, что вдруг все бросились бежать. Я не знал, что мне делать, куда пойти. Вот я и спрятался тут.

Видит Нигяр-ханум, что юноша и впрямь как будто не местный житель и не похож на плута. Ни разу не поднял он глаз и не взглянул на нее, а стоял с опущенной головой. Но чтобы проверить, что это за человек, Нигяр-ханум сказала:

— Ты лжешь. Ты нарочно спрятался тут, чтобы посмотреть на нас. Я сейчас же прикажу отдать тебя в руки палачей.

— Ханум, — проговорил Белли-Ахмед. — Не боюсь я твоих палачей. Пусть сама смерть мне в глаза глядит, лгать я не стану. Спрятался я тут за тем, чтоб подглядывать. Только, правду сказать, когда вы проходили, я смотрел в щелку.

Убедилась Нигяр-ханум, что он говорит правду, и сказала:

— Что ж, ты выглядишь честным человеком. И коли сказал правду, не бойся, наказывать тебя я не стану. Отвечай, кто ты, откуда и куда идешь?

— Ханум, я простой сельчанин, — ответил он. — Зовут меня Белли-Ахмедом. А шел я в Ченлибель.

Услышав про Ченлибель, Нигяр-ханум задумалась и еще больше нахмурилась.

— Ладно, Белли-Ахмед, — сказала она, — говорят, в Ченлибеле живет некий человек по имени Кероглу. Скажи, кто он?

Белли-Ахмед был сметливым парнем. Он умел ловить суть дела на лету и раскусил, что Нигяр-ханум не зря расспрашивает его. Знал Белли-Ахмед, что немало девушек вздыхает и сохнет по Кероглу. И теперь по первому же вопросу султанской дочки понял, что и она тоже томится по удальцу. Иначе зачем бы дочери султана расспрашивать о Кероглу? На душе у него тотчас полегчало, и, он ответил: