Эдуард Шюре - Великие легенды Франции

Она больше не смеется,

Зато она стала мудрее;

Она повелевает дождем и ветром,

Она может заставить землю расцвести! [36]

И по мере того, как звучала песня, печальная и вкрадчивая, воздух постепенно заполнили звуки колокола. Звук раздавался от ближней церкви. Сколь же чистыми и небесными были эти звуки, разлившиеся над равниной, лесом и всем миром! Как они сочетались с дикой песней! И вдруг я понял, что тайна Мерлина откроется мне. Ведь всю свою жизнь душа великого волшебника была разделена между этими голосами, земным и небесным, и между двумя мирами, языческим и христианским. Лес, источник и камни спели мне настоящую легенду о Мерлине. Я аккуратно записал ее.

В V веке в монастыре в Камбрии жила очень благочестивая сестра по имени Кармелия. Дочь некоронованного короля, она укрылась от жестокостей века, предавшись созерцанию за крепкими стенами монастыря, затерявшегося в лесной чаще. Ее тело было не запятнано грехом, а душа подобна серафиму. Но что удивляло и даже пугало ее духовных сестер, так это жалость Кармелии ко всем низким созданиям: людям, растениям и животным. В каждом из них она чувствовала душу. Она жалела грешников и злодеев, которых почитала несчастнейшими из людей. Ее привлекали те, кто страдал, искупая вину. Когда она бодрствовала, ее чувствительное сердце звало ее сочувствовать чужому несчастью. Когда она спала, ее душа возносилась в высшие сферы.

Во время одного из экстазов она увидела семь Архангелов, окружавших Бога. Ее поразило их величие, но сердце осталось нетронутым. «Они счастливы, – подумала она, – что они для меня, и что я для них? Я хочу увидеть падшего ангела, обреченного, томящегося в преисподней без надежды». Вдруг она упала в бездну. Она увидела падшего ангела, летящего на темном облаке, прекрасном, как комета, отбрасывающая мрачноватый свет. На горизонте горела красноватая звезда. Черная змея Смерти, пожирающая миры, людей и прочие творения, трижды обернулась вокруг ее тела. Из неподвижных глаз змеи вырывались молнии неосуществленных желаний. Вдруг из ее глаз покатились алмазные слезы от бесконечного горя. Эти слезы были воспоминанием о потерянном рае. И из слез появлялись мрачные миры и печальные души.

– Кто ты? – спросила Кармелия.

– Я тот, кто не сгибается перед Вечностью. Я тот, кто хотел существовать и узнать все самостоятельно. Я Бунт и Проклятие. Тем не менее, без меня ни земля, ни видимые миры не существовали бы. Я держу колонну пространства и времени. Я царь воздуха и подземного мира. Я несу свет во тьму. Все изгнанные из рая вынуждены возрождаться на земле, они блуждают по моему царству. Я искуситель, и души должны пройти через мое сито, прежде чем смогут подняться наверх. Страдания, которые я несу, необходимы для жизни вселенной, но сам я страдаю во сто крат больше. Опала душ временна, мои же страдания вечны.

– Бедный падший ангел! – вскричала Кармелия. – Я возьму одну из твоих слез и отнесу ее твоим братьям ангелам, живым словам Элохима. Когда они увидят эту слезу, они пожалеют тебя.

– Нет. Они не могут ничего сделать для меня. Но если ты любишь тех, кто страдает, может, ты хочешь спасти душу, бродящую в мире воздуха, усыновив ее?

– Да, я хочу это сделать, ведь я люблю тебя! – сказала неосторожная монахиня.

– Хорошо, мы еще встретимся! – сказал князь тьмы, исчезая, как метеор.

Ночью Кармелия спала беспокойно в своей келье. Ей привиделся пилигрим, опирающийся на посох, его лицо было скрыто капюшоном. Он казался очень уставшим. Смиренным и умоляющим голосом он попросил убежища. «Что же, ложись на плиты, – сказала Кармелия без страха, – и отдохни». Гость опустился перед Кармелией на колени и будто начал горячо молиться. Но мало-помалу Кармелите стало казаться, что фигура коленопреклоненного монаха начала расплываться. Что же это было, живое существо или тень? Постепенно это нечто стало подобно туману, а потом медленно изменило форму, и, сбросив клобук и рясу, во всей своей красе монахине явился Падший Ангел. Во лбу его горела звезда познания и гордыни. Он расправил свои кожистые крылья, и они коснулись потолка. Кармелия задрожала от ужаса. В его неподвижных глазах она увидела все. Но она неподвижно сидела на своем ложе, завороженная змеиным взглядом. Дух охватил неподвижную деву. Его глаза горели, руки были огромны, крылья увеличились. Он захватил ее, подобно мощному потоку, двигавшемуся резкими толчками. Кармелия падала и падала с ним в бездну, и это была сладкое мучение. Мало-помалу келья наполнилась странным туманом, и монахиня не видела больше ничего, кроме горящих глаз и звезды Падшего Ангела. Вдруг она почувствовала его губы, горячие, как раскаленный металл, на своих. В то же мгновение огненный поток проник в нее, и змей смерти устремился в ее сердце. Усилием воли она испустила крик и вскочила. Она была одна в келье. Снаружи бушевала гроза, а через окно ее жилище покинула тень, обернувшаяся птицей, которая растворилась в ночи. Но печальный и завораживающий голос князя тьмы звучал в завываниях осенней бури: «Ты любила меня, поэтому ты станешь матерью Мерлина. От меня он получит знания, проклятые церковью, и станет величайшим пророком». [37]